Дмитрий Колесов - Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...»

Меня потряхивало, но в меру — поход устроенный мне, в Крымских горах, этими шкафами — Костяном и Коляном, оказывал свое положительное влияние. Мне казалось, что хуже тех испытаний, которые выпали мне в последний месяц, как моральных, так и физических — просто не может быть.

В бытовке было четыре человека. Двое, Федул и Марат, сидели у противоположных концов стола, а за каждым из них стоял свой человек.

Когда я подошел к столу и передал Федулу внушительный пакет с деньгами, разложенными в пачки по номиналам, поганая улыбка Марата превратилась в злобную гримасу.

— Пересчитай деньги, Федул, — обратился я к нему, игнорируя Марата.

— Зачем суетиться, Крученный, мы тебе верим, — влез в разговор законник.

— А я тебе, нет. — Сказал я и твердо посмотрел вору в глаза.

— Федул я жду, ты всегда жил по понятиям, — напомнил я тому о деле.

— Хорошо. — Он пролистал все пачки и посмотрел на сумму написанную на каждой пачке. — Здесь все деньги, сорок три тысячи.

— Теперь мы в расчете, Федул?

— Мы в расчете, Крученный.

Я повернулся и пошел из бытовки, не обращая внимания на молча исходящего злобой Марата.

— Федул… — угрожающе начал говорить Марат, но в это время в бытовку зашел Колян.

— Привет честной компании, как хорошо, что вы здесь и не нужно вас искать.

— Что тебе нужно, — сквозь зубы процедил Марат.

— Как что, деньги конечно. Эти красивенькие купюры, ведь я их так люблю. Я занял молодому человеку сорок три тысячи, а он перевел свой долг — на тебя. Говорит, что ты ему и больше должен, но он тебе его скостил. Парень считает, что ты, со своей проституткой Лисой, их заработал. — Холодно сказал Колян Марату.

— Ты, чучело, на эти деньги закуплен товар, — ответил Марат.

— Ты, сутенер, мне это без разницы. Где этот товар? — возвратил ему оскорбление Колян.

Бык Марата рванулся в сторону Николая, но получил стопой ноги в живот и вышел из игры надолго. Одновременно с этим раздался звон разбитого стекла, а затем в окне появился обрез двустволки и голос Костяна заявил:

— Федул, сиди на месте или твои мозги окажутся на стенке, а потом и чурек свое получит.

Я подошел к двери в мясной отдел, открыл ее и к нам зашли Ленчик с Димоном, вооруженные здоровенными мясницкими ножами. Каковые держали в руках, вполне уверенно и надежно.

Это был шах и мат. Выручил вора в законе Федул, который сказал, что отвечает за долг Марата и отдал мои деньги Коляну.

Тот их внимательно осмотрел, пересчитал выбранные наугад пачки и повторился ритуал — теперь все были в расчете, кроме Марата.

Когда вечером мы сидели у Костяна и отмечали удачное завершение нашего безнадежного предприятия. Я подумал вслух:

— Как я теперь Иван Михалычу в глаза глядеть буду. Такая чудная волжанка у него была. Игрушка. Я такую никогда не смогу ему купить.

— А кто тебе сказал, голова два уха, что он ее продал? — Удивился Колян.

— Как… — начал было я и все понял, — значит вместо денег были куклы?

— А як жеж, — глубокомысленно заявил Костян, — Федул сработал, как настоящий мастер.

Здесь я почувствовал, как с моей души скатился здоровенный камень, даже булыжник и заржал вместе со всей компанией. Психи. Натуральные психи.

Марат подался в бега, но его арестовали через месяц, осудили за попытку грабежа сберегательной кассы и дали восемь лет строгого режима. Срок он должен был отбывать на черной зоне. Однако до нее не добрался и на толковище в пересылке был зарезан Кештаном, который таким образом погасил свой долг и отомстил ему за Лису.

Трех шакалов Марата убили в пьяной драке, где-то в Ростове. Федул не прощал обид никому и руки у него были длинные. Судьба и на каждую хитрую… есть. Что-то.

Закупленный товар, вскоре, нашелся и я помог Федулу его реализовать. Сделал это в последний раз и он меня понял.

А я понял, кто я есть такой по существу и решил поменять свою жизнь, а не плыть по течению. Благо опора у меня была, а грабли я уже сломал до ручки.

Глава 6. «Сыт я по горло, до подбородка…»

Вал. Валерий Александрович Ткаченко, инструктор обкома КПСС.

Да… не ждал, не гадал, что такое случится со мной. Я считал себя уже достаточно толстокожим для работы с любой, даже самой одиозной персоной. Работа в школе, служба на флоте и конечно работа инструктором обкома сводила меня с самыми различными людьми и далеко не все из них были образцами для подражания.

И когда прилетел этот… заслуженный артист СССР, представитель творческой элиты страны, как он себе называл, то эту пакость спихнули на меня. Прибыл он по приглашению руководства Магаданского областного музыкально-драматического театра имени Горького и должен был сыграть в нескольких театральных постановках, заменяя местных исполнителей главных ролей. А в дальнейшем выступить в роли режиссера- постановщика известного произведения Шекспира в современной интерпретации. Как он высокопарно заявлял:

— Я добавлю в это произведение дух нашего времени и душу современника.

Скромностью он не страдал и скорее всего не знал, что это такое.

Зрительский ажиотаж был закономерен, как же звезда союзного значения снизошла до сирых и обездоленных духовной пищей магаданцев. Посему обком взял под особый контроль все связанное с театральной деятельностью звезды… и сопутствующее этому, оказывая администрации театра всемерную помощь.

Мне же казалось, что основной его задачей было затариться красной икрой, крабами и заодно преподать мастер-класс отдельным представительницам актерской труппы театра. Я только второй год работал инструктором отдела пропаганды и агитации, но почему-то именно мне поручили оказывать всяческую помощь такому ответственному московскому товарищу. Наверное это было очередной проверкой, перед направлением на учебу в Высшую партийную школу и я ее не выдержал.

Я терпел, когда он «забыл» заплатить за две трехлитровки красной икры и я рассчитался за нее из своего кармана — такое со мной уже бывало. Уладил проблему, когда ему не понравилось жить в предоставленном гостиничном люксе и он возжелал перейти в другой, который занимал прибывший по служебным делам заслуженный капитан-наставник Дальневосточного пароходства, Герой социалистического труда. Хорошо, что тот только посмеялся, когда я представился и попросил его об одолжении. Лично мне и выделил ему пару билетов на спектакль, где он мог бы оценить этого светоча мировой драматургии. Вильяма, понимаете ли, нашего Шекспира.

— До сих пор, я по другому представлял задачи идеологической партийной работы, — откровенно смеялся капитан, депутат Верховного Совета СССР.