Внутренние. Дневник из другого мира - Екатерина Дмитриевна Тренина

свои ресурсы набираешь. Предназначение без восполнения ресурсов истощает людей так же, как и нелюбимая работа приводит к выгоранию.

Что же за вторая половина? Это деятельность около предназначения. Это игра в том же месте, где предназначение. Например, ветеринарный врач видит свое предназначение в спасении бездомных животных, но в этот мир он пришел для взаимодействия с ними вообще. Смотреть на них, изучать, гладить их, играть с ними, устанавливать доверительные отношения, фотографировать, любить их и быть любимым ими. Смотрите, сколько силы. Будто работа-предназначение завернута в ресурс, в то, для чего мы пришли в этот мир. Мы пришли не только работать и давать. Мы здесь также для того, чтобы наслаждаться, брать в этом же месте и той же деятельностью. И как часто человек просто дает в предназначении, не позволяя себе взять там же, пропуская эти маленькие жемчужинки энергии – погладить лишний раз зверя, насладиться общением с ним. И человек устает. Теряет смысл в деле своей жизни.

Вердикт. Исполняя свое предназначение, главное – не забывать в него играть.

Классные были времена. Мы в этот период с Кат были парой.

На четвертом курсе я реализовал свою мечту: полгода посвятил научной работе. Я пытался разбудить спящих через воздействие на их мозг и введение адреналиноподобных веществ в кровь. И, естественно, у меня ничего не вышло.

Однако мою работу отметили, и меня зачислили в Академию наук.

Более того, я впервые встретился с гениальной вещью. Академия наук и профессора кафедр никогда не отговаривали молодые умы браться за подобные вещи, уже и без них доказанные множество раз. Наоборот, очень уважали и считали такие работы интересными, ведь каждый человек уникален, способ мышления каждого неповторим, и свежий ум вполне мог открыть проход там, где все видели тупик.

Благодаря этому опыту я понял, что мне нравятся исследования в такой же степени, как и ежедневная практика.

И уже через два года я разработал хирургический метод заращивания носовых отверстий у пациентов капсул. До этого использовались маски, захватывающие рот и нос, или клипсы на нос. Надо ли говорить, что попадание жидкости в легкие через нос было самой распространенной проблемой содержания пациентов в капсулах? Особенно в то время, когда в ход пошли мышечные внутрикапсульные тренажеры, изобретенные китайцами. Мой метод подхватила вся планета, потому что сращение выглядело эстетично. При пробуждении было достаточно местной анестезии и одного движения скальпелем, чтобы вернуть ноздрям исходный вид. Мышечные тренажеры китайцев тоже сделали прорыв. Людям, вышедшим из капсул после долгого пребывания в них, больше не надо было тратить месяцы на восстановление мышц. Они сразу могли ходить.

Кат развивалась намного медленнее. Никаких открытий или изобретений. Мне нравилось, что она писала статьи с нестандартным взглядом на психологию. Ее основной учитель очень хвалила эти работы. У Кат было яркое образное мышление, и им она быстро, просто и доходчиво объясняла психологические нюансы. Кат много практиковалась в коллективной и индивидуальной работе.

Примерно в это время Кат сильно увлеклась «Естественным сном». Это часть коллективной этики, смысл которой кратко можно выразить следующим образом:

«Спи каждый день по восемь часов. Сочетай отдых тела и сон – и ты защитишь планету от “сырков” и всего, что с ними связано».

Она и меня на него подсадила.

Нам повезло, так как ее мама и папа не переборщили и не уменьшили наш детский сон. Он длился столько, сколько в норме спят дети. В подростковом возрасте мы чувствовали сильное уважение к родительской семье и честно спали по восемь часов, не обманывая их и не уходя на тусовки, пока те отправляли себя в сон. Ну, может быть, только пару раз такое было. И то не на семь часов, как самые отвязные ребята, а всего на четыре. Помню, как некоторые собирали вечеринки прямо в доме, где спали родители, и даже плясали в их комнатах и на их кроватях, пока те находились во сне.

Хуже было в институте. Я сильно ударился в учебу и научные труды и пропустил много часов сна. По сути, я спал только то время, которое нужно было моему организму для отдыха, – два-три часа. Кат спала больше, но все равно не восемь часов.

Первое, что Кат отрегулировала при нашем вступлении в «Естественный сон», – это сначасы. Она применила методику, при которой мы, находясь во сне всего на тридцать минут дольше нормы, за несколько лет восстановили все недостающие часы.

Ближе к двадцати трем годам мы с Кат разошлись.

По ее инициативе, но подозреваю, настоящей причиной стал мой отъезд в ординатуру на другой конец страны.

В двадцать три Кат вышла замуж за другого мужчину.

Я сосредоточился на ординатуре, которую сочетал с аспирантурой. Теория и практика в одинаковой мере нравились мне. Я не видел себя без исследований, так же, как не представлял себя без обслуживания пациентов.

В двадцать четыре года у Кат родился сын.

Я продолжал карьерный взлет. И подобрал правильный генетический код к промежуточным клеткам, соединяющим брыжеечные сосуды организма с искусственной пуповиной. А потом тут же разработал хирургический способ заращивания рта. И перинатальные капсулы сделали долгожданный скачок вверх. Теперь не нужны были катетеры и интубационные трубки. Организм насыщался питательными веществами и кислородом через кровь, как в чреве матери, точно так же выделяя продукты распада.

Кат занималась сыном и бытом, полностью оставив психологическую практику и статьи. Мы так и не общались с момента нашего расставания.

О ее жизни я знаю благодаря общим друзьям и социальным сетям.

В двадцать шесть у Кат родился второй сын.

Я тогда работал над системой выделения отходов. Старая ее версия имела множество побочных явлений. И мне удалось решить этот вопрос, внедрив в кровь искусственные клетки – адсорбенты, которые легко выводились из организма после того, как впитают токсины.

Мир разрывала острая этическая тема в сфере материнства и сна детей. Журналы пестрили жуткими заголовками примерно следующего содержания: «Я отключу наших детей в сон на год. Может, тогда я смогу отдохнуть и муж заметит нас?»

Женщины повсеместно грешили тем, что отправляли детей в сон на дни, недели, месяцы. Был случай, когда женщина отправила своего ребенка в сон на год. Еще одна – на месяц и бросила его одного дома.

Практика оставлять детей во сне на три часа дольше, чем положено при развитии их организма, не считается за проступок вообще.

Однако уже доказано, что в таких случаях дети отстают в развитии. В психологическом – это можно наверстать со временем. Но они