Майкл Муркок - Китайский агент

Они же гордились своим Джерри и относились к нему с почтением. Для него это тоже было невыносимо. Не потому, что ему не нравилось, когда его уважали. Просто подобное их отношение указывало на некую его причастность к ним.

В шестнадцать лет Джерри покинул эти места и осел в городе, в районе Сохо, где в барах и дешевых номерах получил среднее образование. Его учителями были представители здешней богемы; Здесь он обрел вкус к жизни, женщинам и книгам. В эти годы он работал на полулегальные рекламные агентства, киностудии и порнографические журналы. Потом занялся торговлей наркотиками, хотя сам так ни разу и не испробовал, что это такое.

Он объездил почти всю Европу и в этих вояжах открыл еще один свой талант помимо умения пользоваться людскими слабостями и выпутываться из любой ситуации - удивительную способность к языкам. Он бегло разговаривал на дюжине европейских языков и испытывал трудности лишь с финским и сербскохорватским.

Джерри два года уклонялся от призыва в армию, а когда его все-таки упекли в казарму, сумел дезертировать. Кажется, никто в армии его не хватился.

А потом был этот прокол с партией морфия, и его замели. Тогда и раскопали, что он еще и дезертир, но вовремя подвернулось предложение "Национального страхования". Выбора не было, и он принял все условия.

И вот он снова здесь. Его шикарный внешний вид никак не напоминал о его происхождении.

Джерри попросил остановить машину возле бара, расплатился с таксистом и заглянул в заведение, чтобы пропустить для настроения пару рюмочек. Знакомых физиономий в баре не оказалось, и он почувствовал себя увереннее. Здесь не было ни Корнеллов, ни Бенсонов, ни Фитцджеральдов (последних здесь водилось так много, что казалось, будто вся Ирландия перебралась в Лондон). Особенно Корнеллу не хотелось встретить самого старшего из этого клана - Спитли Фитцджеральда. Старик так любил обниматься и у него всегда были настолько грязные руки, что потом ни одна химчистка не взялась бы привести костюм в порядок и вернуть ему первозданный вид.

Уличные торговцы уже начали сворачивать свою торговлю, закрывались ларьки и лавки.

Джерри решил, что пора заняться делом, которое привело его сюда. Чем быстрее все это кончится, тем лучше. Самое скверное, что на сей раз встречи с дорогими родственничками не избежать никак. Придется быть и радушным, и щедрым, иначе разузнать ничего не удастся.

- Джерри, старина! Привет! В этом возгласе было все - и лесть, и фальшивая радость.

Корнелл тяжело вздохнул - началось... Изобразив на лице подобие улыбки, он обернулся. Увидев, что кузен улыбается, Бенни Корнелл оторопел. Он был почти одного возраста с Джерри, но на целый фут ниже. А может, это только казалось, потому что он все время сутулился.

На нем был драный пиджак "битлз", потертые белые джинсы и дешевые сапоги на высоких каблуках. Грязные слипшиеся волосы свисали на восемь дюймов ниже воротника. Все пальцы были унизаны кольцами, которые Бенни купил, а скорее всего, наверняка спер у Вулворта.

Бенни Корнелл носил скудную бороденку и жидкие усики. Пара длинных волосин на подбородке и под носом - вот и все, что ему удалось отрастить. Большие карие глаза казались влажными и мутными. Обнаружить в них какое-то выражение было пустым занятием.

- Как твои дела? - спросил он.

- Как мои дела? - машинально переспросил Корнелл. - О, у меня все в порядке. А как ты, Венни?

Вопрос был чисто светским. Джерри хорошо знал ответ на него.

Бенни поморщился.

- Так себе, Джерри... Приятного мало... Сам знаешь, как это бывает...

Заметив на тротуаре окурок, он нагнулся, поднял его и сунул в карман, но проделал все это настолько механически, что вряд ли осознал то, что делает.

Джерри ничуть не удивился. Подбирать окурки, как, впрочем, и ковырять в носу, было едва ли не поголовной привычкой Бенсонов, Фитцджеральдов и всех его здешних родственников.

Бенни тяжело вздохнул.

- Сам-то я не могу пожаловаться. Разве что на здоровье, как обычно. Однако кое-как выкручиваюсь. На мне еще и старики висят... Работать не могут, вот и приходится...

Бенни потрогал свой нос, потом словно удивился, обнаружив его на лице, и окинув кузена оценивающим взглядом, огляделся по сторонам.

Деловая жизнь Портобелло-стрит затихала, пустели лотки, прилавки. Бенни надеялся, что у кого-то из продавцов хоть что-нибудь заваляется, закатится в укромное местечко, и никто, кроме него, не заметит пропажу. Но нынче ему явно не везло.

- В наше время всем приходится непросто, Бенни, - философски заметил Джерри, сунул руку в карман и нашарил там две монеты. Для Бенни Корнелла этого было более чем достаточно.

- Да... - неопределенно протянул он.

- Я здесь, собственно, по делу, - заговорил Джерри. - Ты, наверно, не в курсе - я работаю на одну страховую контору...

- Неужели? - оживился Бенни.

- Сегодня тут у вас на Портобелло-стрит извозчик наехал на одного парня... - продолжал Джерри. - Ты об этом что-нибудь слышал? Кто его сбил?

Бенни отлично расслышал звон монет в кармане двоюродного брата и, не задумываясь, загнал бы ему информацию, если бы что-то знал. Но рискнуть стоит.

- Как тебе сказать... - нерешительно начал он. - Сам я ничего не знаю, но могу вывести тебя на одного типа, которому, как мне сдается, кое-что известно...

Сведения стоили полкроны, но Джерри протянул обе монеты.

- Ладно, так и быть. Слушай, Джерри. Старый Горшок раззвонился в баре, что они, дескать, еще пожалеют...

Поблизости был только один бар, где Старый Горшок частенько просиживал за кружкой пива - "Портобелло Кастл" - и где его почти наверняка можно было застать и сейчас.

- Благодарю, Бенни! - Джерри приветливо махнул рукой, прощаясь с кузеном, и двинулся дальше.

На Портобелло-стрит было много баров, но "Кастл" был самым большим из них. Подойдя к нему, Джерри несколько помедлил, собираясь с духом, прежде чем войти.

Это было излюбленное местечко эмигрантов из Вест-Индии. Стаканов на всех не хватало, и зачастую бармен просто откупоривал бутылку и отдавал ее посетителю. Как и в каждом подобном заведении, здесь тоже были свои завсегдатаи. Старый Горшок - один из них. Скорее всего, он ничего не видел и не знает, но проверить на всякий случай надо.

Музыкальный автомат играл "Голубой блюз". Ямайцы в пестрых куртках, клетчатых рубашках и широких галстуках потягивали пиво, лениво болтая.

Было еще довольно рано, однако Старый Горшок уже сидел в своем углу. Появляться раньше всех и уходить последним - в этом был весь Старый Горшок. Такое прозвище он получил потому, что по сей день питал пристрастие к одной и той же посудине, а вовсе не из-за того, что у него были не все дома.