Кеннет Робсон - Зеленый Орел

Светлые волосы Мак-Кейна не позволяли определить его возраст. Мужчина он был крупный, при ходьбе заметно хромал. Его светло-голубые невыразительные глаза были словно сделаны из стекла. Говорил он редко и довольно гнусавым голосом. Почти всегда Мак-Кейн держался особняком, хромая в окрестностях ранчо.

Хромой... Хромой... Сейчас он не хромал! Бен Дак нахмурился. Это был Мак-Кейн... все правильно. Но сейчас Мак-Кейн не хромал.

Бен нащупал свой шестизарядный револьвер. Такой ковбойской бутафорией было битком набито все ранчо.

Револьвер был заряжен холостыми патронами, однако в широком тисненом кожаном поясе Бена были и настоящие - сорок пятого калибра.

Бен начал вставлять их вместо холостых, но передумал. Он был из тех ковбоев, которые не могут попасть из револьвера в стену сарая. Сейчас настоящие ковбои не носят шестизарядных револьверов. Ружье - это да!

Из ружья он на скаку попадал в койота. Но сейчас у него не было с собой ружья.

Мак-Кейн - и не хромает.

Мак-Кейн закончил обыск. По-видимому, он ничего не взял. Но как тщательно он обыскал Панцера!

Пока Бен Дак решал, не пора ли ему подойти к Мак-Кейну и спросить, чем он тут занимается, тот вдруг исчез в тени чаппараля. Он ушел внезапно, бесшумно, словно сквозь землю провалился. Может быть, он все еще здесь. Может быть, он ушел.

По спине ковбоя поползли мурашки, и он поежился.

"В любом случае не помешает иметь в револьвере несколько настоящих патронов", - подумал Бен.

Он повернул барабан и высыпал на ладонь холостые гильзы. Вставляя настоящие патроны, Бен ощутил их вес, и это придало ему уверенности. Вдруг он почувствовал легкое головокружение и словно провалился во тьму.

Очнулся Бен оттого, что кто-то похлопывал его по лицу.

- Э-эй, просыпайся! - говорил знакомый голос.

Голос принадлежал Альберту Панцеру. Панцер наклонился над Беном, хлопая его по щекам и тряся за плечи.

- Довольно, - сказал Бен.

Кажется, с Панцером все было в порядке. Он выглядел так, будто чувствовал себя вполне нормально.

Что касается самочувствия, то Бену тоже не на что было жаловаться.

- Кажется, ты упал в обморок, - сказал Альберт Панцер.

Бен колебался.

- Да, наверное, - наконец проговорил он.

Панцер неуверенно рассмеялся.

- Может быть, мы что-нибудь съели, а?

- Что?

- Я тоже упал в обморок.

- Ты?

- Да. Придя в себя, я обнаружил, что ты лежишь здесь.

Бен Дак огляделся. Это было то самое место, где он стоял, когда почувствовал головокружение и отключился.

- А как это было? - спросил Бен.

- Что было?

- Обморок. Что ты почувствовал?

- У меня закружилась голова. Я попытался удержаться на ногах, но не смог. Помню, я подумал, что это из-за высокогорья, - все-таки воздух здесь разреженный. Послушай! Может, это из-за высокогорья?

- Со мной было то же самое, - сказал Бен.

- Да, должно быть, это из-за высокогорья.

Наступило молчание. Вероятно, Альберт Панцер думал. Бен Дак тоже думал - о Панцере. Тот уже почти две недели жил на ранчо Броукен Серкл. Завтра будет две недели. В гостинице он сказал, что прибыл из Чикаго, где занимался продажей птицы. Бен вспомнил, как много Панцер рассуждал о птицеводстве, и решил, что в этом человеке нет ничего особенного.

- Должно быть, это из-за высокогорья, - повторил Панцер.

Бен поднялся и отряхнул свои желто-коричневые бриджи. Эдакие ковбойские штаны из реквизита какого-нибудь вестерна он тоже терпеть не мог.

- Угу, - сказал он, - высокогорье - штука забавная. А сам подумал: "Не такая уж и забавная". Бен охотился на лосей на самых высоких горах Вайоминга, и единственная разница, которую он замечал, заключалась в том, что нужно было дышать чаще обычного.

Альберт Панцер нагнулся и поднял что-то с земли.

- Эй, не забудь это, - сказал он.

Бен посмотрел на предмет.

- А?

- Ты это уронил, - пояснил Панцер.

- Я?

- Это лежало на твоей груди.

Бен взял вещицу в руки. Она его заинтересовала. Это была небольшая квадратная головоломка, в которой нужно было закатывать металлические шарики в лунки. Там было - он зажег спичку и сосчитал - десять дробинок и десять лунок для них. Дно и боковые стенки головоломки были из жести, а крышка из стекла.

Внутри был нарисован орел, и лунки для дробинок находились в нем. Орел был зеленым, с желтыми когтями и желтым клювом. Там же был довольно бестолковый стишок:

Рука и глаз блуждают,

Вниз проникают,

Вверх мысль устремляют.

Кто встал лицом к северу, тот

К финишу первым придет.

Спичка обожгла пальцы Бена, вскрикнув, он уронил ее и пососал палец.

- Это что, стихи? - спросил он.

- Какая-то абракадабра, - отозвался Панцер.

- И это лежало у меня на груди?

- Да.

- Очень интересно, - пробормотал Бен Дак.

Интересно! Не то слово. Скорее уж странно, В чем он был совершенно уверен, так это в том, что никогда раньше не видел этой штуковины. Он потряс ее, дробинки в ней застучали, и две попали в лунки.

- Легкая головоломка, правда? - сказал Бен и положил ее за пазуху, обнаружив, что она не лезет в карманы.

В одной из его седельных сумок лежал фонарик. Включив его, Бен тщательно осмотрел землю вокруг. Альберт Панцер полюбопытствовал, что это Бен там ищет.

- Да где-то здесь потерял десять центов, - ответил ковбой.

Это была ложь. Бен и сам не понимал, зачем он обманул Панцера.

Но никаких следов и тем более никаких десятицентовиков обнаружить не удалось.

- Да брось ты это, Дональд, - посоветовал Панцер.

- Мое имя - не Дональд, - коротко ответил Бен Дак и вскочил в седло.

Как он и подозревал, дело на этом не кончилось.

Вернувшись на ранчо, он не мог заставить себя поверить, что там, на дороге, ему просто стало плохо. Дело было не в обеде. И не в разреженном воздухе.

Бен лег на койку и задумался. Отдаленный вой койотов звучал для него как колыбельная, и постепенно ковбой погрузился в сон. Ранчо Броукен Серкл было подделкой под настоящее ранчо, ковбой - подделкой под настоящих ковбоев, но, по крайней мере, это был настоящий Запад, с настоящими койотами.

Вдруг Бен проснулся. Чьи-то руки схватили его за горло. Кто-то держал его за ноги.

В конце концов до сознания Бена дошло, что два человека пытаются задушить его. Он спал крепко, и ему понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Между тем в его легких уже не оставалось воздуха.

Внезапно он вспомнил, что повесил свои шпоры на гвоздь над койкой. Бен нащупал их. Шпоры были искусно отделаны серебром, а колесики на них напоминали шестеренки.

Держа в каждой руке по шпоре, Бен принялся колотить куда попало. Ему подвернулось чье-то лицо, и он сосредоточил внимание на нем. Судя по звуку, он врезал шпорой кому-то по зубам. Человек негромко, по-щенячьи, взвизгнул.