Владимир Венгловский - Земля – Денеб

– Что вы сказали? – Валентин Пильман, лауреат Нобелевской премии и консультант Комиссии ООН по проблемам Посещения, оторвал взгляд от двух нарисованных в блокноте чертиков и уставился на Нунана.

– Да я всё про то же. Увлекаетесь современной живописью?

– В некотором роде – да. Увлекаюсь. – Пильман скосил глаза на синих чертей, намалеванных рукой Нунана, и попытался сдержать улыбку.

Один из чертиков, толстенький до округлости – того и гляди покатится, был поразительно похож на самого Ричарда. Он стоял на коротких толстых ножках и задумчиво жевал кончик собственного хвоста. Второй – высокий и худой, в тонких очках на свином пятачке пытался просунуть голову в объект семьдесят семь-бэ, называемый «пустышкой». Чертовы рога изгибались в стороны и цеплялись за импровизированные наушники.

– А вот я – нет. – Нунан подошел к столу и задвинул ящик. – Но мастерство оценить могу. Поглядите.

Он бросил распечатку на стол. Пильман выудил из нагрудного кармана прозрачный футляр, вынул очки, нацепил на кончик носа и взял листок.

– Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? Некий экспрессионизм. Знаете, есть что-то неуловимо знакомое. – Пильман посмотрел на Ричарда поверх очков. – Это же Зона! Наша, Хармонтская! Кто тут у нас такой мастер-живописец нашелся?

– Ярослав Новак, прошу любить и жаловать. Только он не местный. Прилетал год назад из Варшавы. Некоторое время околачивался на пикниках у Барбриджа. После возвращения домой – вот. Популярность, личные выставки и немалые гонорары. До этого художник был так себе, очередной неудачник. А тут такой творческий рост. И на всех полотнах – наша Зона.

– Можно только позавидовать, – сказал доктор Пильман. – Ничего картина, впечатляет. У человека определенно есть талант. И что? Это стоило, чтобы собираться в такую рань?

Нунан забрал листок из рук Пильмана и хитро прищурился.

– Ну как, посмотреть снова не хочется?

– Хочется! Чёрт возьми, что-то в картине определенно есть!

– Притягивает, да? Как магнит. Заметьте, это лишь копия картины. А что говорить об оригиналах! На картины хочется смотреть и смотреть.

– Действительно… И много он успел э-э-э… нарисовать?

– Написать! Художники пишут картины, а не рисуют. Два десятка. И на всех – наша Зона.

Нунан подошел к сейфу в углу комнаты, открыл дверцу и достал папку.

– Дело о Художнике, объект Х-25, – прочитал Виктор Пильман на обложке.

– Здесь копии всех его картин. Как думаете, Зона расширила свое влияние?

– Может, вы сгущаете краски, Дик? Просто появился у человека талант.

– Талант? Приглядитесь-ка, Валентин.

Ричард достал из ящика большую лупу и протянул Пильману.

– Куда смотреть? – поинтересовался профессор.

– Вот прямо сюда и смотрите, – ткнул пальцем в угол картины Ричард.

– Ну… Завод. Будка трансформаторная. И что?

– А вы внимательнее под будкой посмотрите.

– Ой… Простите, Дик, вырвалось. Это же объект семьдесят семь бэ! Вот, на земле!

– Да, это «пустышка». Только полная, аналогичная той, что некогда притащил покойному Панову Рэдрик Шухарт. Узнаваема, да?

– Откуда Новак мог знать об объекте? – спросил Пильман.

– Понятия не имею, – сказал Ричард. – Дернула меня нечистая заглянуть к этой будке. При очередном рейсе «Ходока» – знаете, наш новый робот фирмы «Мицубиси» чует хабар, как свинья трюфели, я намекнул операторам, чтобы подкорректировали маршрут.

– И что?

– Вот теперь в лаборатории нарадоваться не могут – новую игрушку заполучили.

– Неужели нашел?!

– На том же месте, возле будки, и лежала.

– Совпадение? – неуверенно спросил доктор Пильман.

– Вы еще верите в совпадения в этой чертовой Зоне?! – воскликнул Нунан. – А «белая вертячка» у насыпи – тоже совпадение?! Или «рачий глаз» в ангаре?! Всё было на картинах. Всё! Каракулями Новака можно пользоваться, как точными картами. Бери – и посылай «Ходока» по маршруту, собирай урожай. И не спрашивайте меня, откуда этот художник знает Зону!

Доктор Пильман снял очки, подышал на стекла и принялся задумчиво их протирать вынутой из футляра тряпочкой. Закончив ритуал, он водрузил очки обратно на нос.

– Я и не спрашиваю. Я давно перестал удивляться. Как говорил Шекспир, на свете есть много вещей, которые и не снились нашим этим самым… мудрецам.

Ричад подошел к окну и сложил на груди руки. Во дворе Института двое техников возились с роботом. Робот топтался на месте. Техники ссорились. Робот неожиданно рванулся, с разбега наскочил на решетчатый забор, отполз назад, набрал скорость и снова ткнулся в стальную сетку. Техники подхватили робота в четыре руки и утащили в здание Института.

– Он вернулся в Хармонт, – сказал Ричард.

– Кто?

– Новак. Вчера вечером. Снял номер в «Метрополе». А потом пропал. По моим данным – отправился в Зону вместе с двумя сталкерами – Грегом Ковальски и Горбуном Цмыгом.

– Это те, что группу «Квазимодо» организовали? Опять, значит, активизироваться решили?

– Да.

– Но с какой стати они начали в Зону туристов водить? – Пильман встал из-за стола, шаркнув стулом по паркетному полу, и подошел к стоящему у окна Ричарду.

– Не знаю, – ответил Нунан. – Надеюсь, что они вернутся. Живыми. Я уже связался с полицией. Он мне нужен, Валентин. Очень нужен. Я не всё вам рассказал. До того, как Новак намалевал свою картину, робот ходил по маршруту мимо той будки. Там не было «пустышки».

– Совсем?

– Совсем. Иначе должен был найти. Вы понимаете, что это значит?

– Нет, – покачал головой доктор Пильман, розовое солнце блеснуло на его очках. – Не понимаю.

– Я, к сожалению, тоже, – вздохнул Нунан.

Грег Ковальски, без определенных занятий

Могильная плита холодила спину. Ветка рябины шевелилась над головой, словно лапа притаившегося в темноте чудовища. Гроздь ягод закрывала и открывала большую звезду, заговорщицки подмигивающую Грегу. Цмыг сидел рядом на надгробии. Ярослав Новак примостился на соседней могиле, выпрямившись и прижимая к груди мольберт. Через плечо художника была перекинута сумка.

«Наверное, краски и кисточки в Зону притащил. Сумасшедший», – подумал Грег.

– Зачем ты его взял? – спросил он у Цмыга. – Лишняя обуза. Сдохнет ведь.

Изо рта вырвалось облачко пара. Ночная свежесть пробиралась под одежду липким холодом.

– Вот ты и позаботься, чтобы не сдох, – сказал Цмыг.

– Он твой друг? – возмутился Грег. – Родственник? Зачем…

– Тихо! – поднял руку Цмыг. Привстал, вцепившись обеими руками в плиту.

Грег замер. За дырой в ограде по ту сторону Зоны что-то зашелестело прошлогодней опавшей листвой.