Айзек Азимов - «Если», 1995 № 02

— Говори о чем-нибудь, Лента. Постарайся не думать слишком много о боли. Расскажи мне о себе. Возможно, у тебя будет время, чтобы рассказать мне всю историю своей жизни. — Я постарался улыбнуться, глядя на бледное лицо рядом со мной. — Хотя бы начни.

— Я тебе не очень нравлюсь, верно? Я знаю, что сама виновата, но ты мёрзло легко выходишь из себя, Дроув. Ты знаешь об этом?

— Знаю, но давай не будем говорить о ненависти. Лучше думай о себе как о животном, попавшем в ловушку. Животные не могут ненавидеть. Они не обвиняют людей в том, что у них болит нога. Они даже не обвиняют того человека, который поставил ловушку.

Она слегка всхлипнула, потом сказала:

— Извини, Дроув. Ты прав. Это не твоя вина. Это я застряла здесь.

Виновата я сама и этот дурак Вольф. Ракс! Если я только выберусь отсюда, я скажу этому мерзляку всё, что я думаю о нём и о его глупом длинном носе!

— Лента! — упрекнул я её. — Это ничем не поможет, не злись. — Но она была права: у Вольфа действительно был длинный нос. — Ты когда-нибудь замечала, как близко друг к другу посажены его глаза? — с интересом спросил я.

— Часто. — Она даже захихикала, но затем её глаза снова затуманились, когда невольное движение снова причинило боль.

— Лента, — быстро сказал я, — я думаю, ты очень красивая. Ты права, ты мне не слишком понравилась, когда я в первый раз тебя встретил, но теперь, когда знаю тебя лучше, я думаю, что ты очень симпатичная и… красивая, — неуклюже закончил я, думая о том, как у меня хватило смелости это сказать, но потом понял, что просто не слишком думал о том, какое произведу впечатление.

— Ты нормальный парень, если не обращать внимания на твои заскоки. — У неё были голубые глаза. Она долго думала, потом сказала:

— Если только я выберусь отсюда, ты знаешь, я… я постараюсь быть лучше. Может быть…

Может быть, если больше людей будут знать, какая я на самом деле, они станут лучше ко мне относиться. Я знаю, что произвожу плохое впечатление, так же, как и ты.

Я был уверен, что она говорит искренне, и мы поговорили ещё немного, прижавшись друг к другу и время от времени вздрагивая. Иногда она пыталась смеяться; значительно больше она плакала, но тихо, от боли, потому что не могла ничего с собой поделать. Я подумал, что она очень отважно ведёт себя. Она была слишком хороша для Вольфа.

Потом, наконец, пришли лорины.

Я не видел их приближения, но постепенно осознавал, что они наблюдают за нами с другой стороны озера. Их было, похоже, по крайней мере восемь, неподвижно стоявших в тени невысокого дерева, но в отношении лоринов этого никогда нельзя точно сказать; у них настолько мохнатые фигуры, что на расстоянии они сливаются друг с другом.

Меня беспокоила возможная неприязнь к ним Ленты.

— Лента, — спокойно сказал я, — там несколько лоринов, и я думаю, что они собираются помочь нам. Вот чего я ждал. Ты не будешь плакать или сопротивляться, если они придут и дотронутся до тебя, правда?

Она сглотнула, неуверенно глядя на туманные очертания.

— Сколько их там? Кажется, очень много. Они не опасны? Что они собираются делать?

— Спокойно. Они до тебя только дотронутся, вот и всё. Расслабься и жди, когда они придут.

Я крепче обнял её, чтобы унять её дрожь, и она зарылась головой в мою одежду. Лорины какое-то время наблюдали за нами, а потом все вместе начали двигаться в нашу сторону по хрустальной поверхности озера. Они подходили все ближе, и, думаю, Лента ощущала их близость, потому что почти перестала дрожать и обняла меня, а я был достаточно спокоен, чтобы наслаждаться этим.

— Дроув, они близко? — прошептала она. — Я уже не боюсь. Извини, что вела себя как ребёнок.

— Они здесь, — сказал я.

Я встал, и они подошли к Ленте.

Она смотрела на них, присевших вокруг неё, и в её глазах не было отвращения или ненависти. Когда они коснулись её своими лапами, она даже не вздрогнула. Она смотрела на меня с немым вопросом, пока они плотнее окружали её, убаюкивая странным пришёптыванием.

— Они знают, что делают, — сказал я. — Расслабься и ни о чём не беспокойся. Спи.

Вскоре её глаза закрылись, и тело обмякло на руках лоринов. Я отступил назад, на покрытый травой островок, и стоял там в полной безопасности, чувствуя одурманивающий туман мыслей лоринов, так что меня тоже начало клонить в сон. Лорины теперь были неподвижны, опустив головы на свои мохнатые груди, собравшись вокруг Ленты — немая картина на фоне сверкающего озера. Я сел…

Следующее, что я помню: озеро, ставшее жидким, плескалось у моих ног, а лорины бежали по воде ко мне, неся неподвижное тело Ленты, в то время как позади них отчаянно размахивало в воздухе гибкое щупальце. Они положили её рядом со мной, и самый крупный из них долго смотрел мне в глаза. Потом они ушли.

Я повернулся к Ленте. Она лежала неподвижно, лицо её было бледным, но спокойным. Быстро оглядевшись по сторонам, я положил руку на её мягкую грудь, но не почувствовал ни сердцебиения, ни дыхания. Я не чувствовал даже тепла…

Может быть, я держал там руку несколько дольше, чем следовало; во всяком случае, вскоре её грудь вздрогнула и тело быстро порозовело по мере того как восстановилось сердцебиение, и она снова начала дышать. Я быстро отдёрнул руку — как раз в тот момент, когда она открыла глаза.

— Ох… — Она посмотрела на меня с лёгкой улыбкой и быстро ощупала себя, словно что-то вспоминая, и я почувствовал, как жар приливает к моему лицу. — Что случилось, Дроув? Как я сюда попала?

— Лорины усыпили тебя и вытащили из озера, — коротко сказал я и встал. Период нашей близости закончился; мы приобрели нечто общее и в итоге лучше знали теперь друг друга.

— Пойдём найдём остальных, — предложил я.

Она вскочила, полностью придя в себя. Только голубой след вокруг лодыжки напоминал о драке. Лорины способны и не на такое.

— Как долго я спала?

— Ты проснулась почти сразу же, как только они положили тебя на землю.

— Угу… Спасибо, Дроув. — Она взяла меня за руку. — Будем дружить?

— Она была очень серьёзна.

— Угу, — застенчиво улыбнулся я.

Мы пошли через болото, стараясь держаться сухих мест.

Вскоре мы увидели Кареглазку и Вольфа, стоявших возле берега реки, и я отпустил руку Ленты, словно она была раскалена докрасна.

После объяснений и нескольких вопросительных взглядов Кареглазки, которая явно была возмущена нашей вынужденной близостью с Лентой, мы продолжили наш путь вдоль берега реки. Был конец дня, и солнце опускалось всё ниже, так что мы сократили наши планы, чтобы добраться в Паллахакси до темноты.