Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

допрос в Пелле, он наверняка сможет и мне сделать пару крыльев, – сказал Аттал. – А еще лучше – для моей лошади, чтобы была похожа на Пегаса. Так что хватайте и вяжите его, люди!

Солдаты двинулись. Я не решался сдаться из страха, что они заберут мой пистолет и я останусь беззащитным. Я задрал подол туники, чтобы достать пистолет. Драгоценные секунды ушли на то, чтобы отстегнуть ремешок, но я успел выхватить оружие.

– Назад, или я поражу вас молнией, – прокричал я, поднимая пистолет.

Люди в моем мире, зная, насколько страшным может быть это оружие, остановились бы. Но македонцы, которые никогда его не видели, просто глазели на этот предмет и продолжали приближаться. Аттал был ближе других.

Я выстрелил в него, затем повернулся и выстрелил в другого солдата, который тянулся, чтобы схватить меня. Разряд пистолета производит вспышку, похожую на молнию, и резкий звук, будто близкий раскат грома. Македонцы вскрикнули, Аттал упал, раненный в бедро.

Я снова повернулся, ища выход из круга солдат. В голове мелькали спутанные мысли, не захватить ли одну из их лошадей. Тут меня свалил тяжелый удар в бок. Солдат ткнул в меня копьем, но попал в пояс с оружием, который не дал пронзить меня. Я выстрелил, но в спешке промазал.

– Не убивайте его! – кричал Аристотель.

Некоторые солдаты отпрянули, как будто готовые бежать; другие выставили копья. На мгновение они заколебались, то ли от страха, то ли сбитые с толку командой Аристотеля. В обычное время они бы не обратили внимания на философа и подчинялись бы только приказам генерала, но Аттал лежал на траве и в изумлении смотрел на дырку в ноге.

Когда один из солдат бросил копье и побежал, от нового удара по голове у меня в черепе вспыхнул свет, и я рухнул на землю почти без сознания. Это солдат сзади, махнув копьем, как клюшкой, ударил меня по макушке древком.

Прежде чем я смог оправиться, они все набросились на меня, осыпая ударами и пинками. Один выкрутил пистолет из моей руки. Я, должно быть, отключился, потому что следующее, что я запомнил, это как я лежу в грязи, а солдаты срывают с меня тунику. Аттал стоял надо мной с окровавленной повязкой на ноге, опираясь на солдата. Он выглядел бледным и испуганным, но решительным. Второй человек, в которого я стрелял, лежал не двигаясь.

– Так вот где он прячет свои адские устройства! – сказал Аттал, показывая на мой пояс. – Снимите его.

Солдаты путались с пряжкой ремня, пока один из них в нетерпении не перерезал ремешки кинжалом. Золото в моем кошельке вызвало крики восторга.

Я попытался встать, но пара солдат коленями придавили мои руки, не давая подняться. Вокруг непрерывно роптали.

Аттал, осматривая пояс, сказал:

– Он слишком опасен, чтобы оставить его живым. Даже связанный, как сейчас, кто знает, не воспарит ли он и не улизнет ли с помощью какой-нибудь магии.

– Не убивайте его! – призвал их Аристотель. – Он обладает ценным знанием, которое пригодится.

– Никакое знание не стоит безопасности царства.

– Но царство может получить выгоду от его знаний, или вы не согласны? – спросил Аристотель перса.

– Не втягивайте меня в это, умоляю, – сказал Артавазд. – Это меня не касается.

– Если он представляет угрозу для Македонии, его следует немедленно уничтожить, – заявил Аттал.

– Существует лишь ничтожный шанс, что он сможет навредить нам теперь, – сказал Аристотель, – и отличные шансы получить от него пользу для нас.

– Какой угодно шанс, что он навредит нам, слишком велик, – возразил Аттал. – Вы, философы, можете себе позволить быть снисходительными к интересным странникам. Но если они несут с собой несчастье, это на нас, бедных солдат, падет вся тяжесть последствий. Разве не так, Артабаз?

– Я сделал, что вы просили, и больше не скажу ни слова, – ответил Артавазд. – Я всего лишь простой персидский вельможа, который не понимает ваших греческих тонкостей.

– Я могу увеличить мощь ваших армий, генерал! – прокричал я Атталу.

– Несомненно, но также ясно, что ты можешь обратить людей в камень заклинаниями, как делала Медуза Горгона одним только взглядом.

Он вытащил меч и большим пальцем попробовал его остроту.

– Ты истребишь его из простого суеферия! – взвыл Аристотель, заламывая руки. – Позволь хотя бы судить об этом царю.

– Не суеверие, – сказал Аттал, – убийство. – Он указал на мертвого солдата.

– Я прибыл из другого мира! Из другой эпохи! – завопил я, но Аттал не дал себя отвлечь.

– Покончим с этим, – сказал он. – Люди, поставьте его на колени. Возьми мой меч, Главк; я слишком слаб, чтобы поднять его над головой. Теперь склони голову, дорогой мой варвар, и…

В середине фразы Аттала он, и все другие, и все окружение исчезли. Опять пришла острая боль и чувство, что меня запустили из огромной катапульты…

* * *

Я очнулся лежащим в прелых листьях, окруженный со всех сторон жемчужно-серыми стволами тополей. От свежего ветерка тополиная листва трепетала, показывая свою серебряную изнанку. Для человека в одних сандалиях и носках было слишком холодно.

Меня выбросило в год 1981-й по календарю моего мира, откуда я и отправился. Но где я? Я должен быть около Брукхейвенских национальных лабораторий в гораздо лучшем супернаучном мире. Однако никаких признаков супернауки здесь не наблюдалось; ничего, кроме тополей.

Я поднялся, кряхтя, и осмотрелся. Я был весь в ссадинах и синяках, из носа и изо рта сочилась кровь.

Единственное, по чему я мог бы сориентироваться, был гул отдаленного прибоя. Дрожа от холода, я поковылял на этот звук. После нескольких сотен шагов я вышел из леса на пляж. Это могло быть побережье Сьюанаки, или Лонг-Айленда, как мы его называли, но точнее сказать я бы не смог. Никаких следов человеческой жизни; только линия пляжа, изгибаясь, уходила вдаль и исчезала за мысом, с рощей тополей по одну сторону и океаном – по другую.

Что случилось? – гадал я. Неужели из-за моего вмешательства наука развивалась так быстро, что человечество уже истребило себя научными вооружениями? Мыслители в моем мире были озабочены такой возможностью, но я никогда не принимал ее всерьез.

Начинался дождь. В отчаянии я бросился на песок и принялся молотить по нему кулаками. Возможно, я снова потерял сознание.

В любом случае, очнувшись, я услышал знакомый теперь топот копыт. Когда я поднял взгляд, прямо перед собой я увидел всадника. Песок скрадывал звук лошадиных копыт, пока он не оказался совсем близко.

Я в изумлении моргнул. На мгновение я подумал, что все еще нахожусь в античных временах. Всадник выглядел воином, с оружием и в доспехах, похожих на античные. Сначала мне показалось, что