Олег Авраменко - Маргарита Наваррская

- Прекрати! - даже не воскликнул, а скорее прорычал Габриель.

Симон озадаченно взглянул на него и пожал плечами.

- Ладно, воля твоя. Если не хочешь говорить об этом, так тому и быть. Не стану же я принуждать тебя. Да, кстати, почему ты так рано уходишь?

- А ты почему?

- Фи! - брезгливо поморщился Симон. - Мне просто не повезло. Шлюха чертова! Бах-трах, легкий вздох, свечку в руки - и будь здоров. Бревно бесчувственное!

- А может быть, ты сам виноват, что не сумел расшевелить ее?

- Еще чего скажешь! Я же не мальчишка какой-нибудь, вроде тебя. Я человек женатый...

- И рогатый, - неожиданно съязвил Габриель. Он не имел обыкновения, подобно остальным, подтрунивать над Симоном, но сейчас, доведенный до белого каления его расспросами, не смог придержать свой язык.

- Эх, ты! - обиженно произнес Симон. - А еще друг...

- Прости, я не хотел. Как-то само самой вырвалось.

- Я ведь так люблю Амелину, - затянул Симон свою старую, уже порядком набившую Габриелю оскомину, песенку. - Я боготворю ее. А она, негодница...

- Она пообещала больше не изменять тебе, - резонно заметил Габриель.

- Зато раньше изменяла. Еще как изменяла.

- И ты решил отомстить ей? Ну-ну, давай, времени впереди много может, свое отквитаешь.

Теперь пришла очередь смущаться Симону.

- Да нет, что ты! Это так... нечаянно. - Он взял Габриеля за руку и с мольбой в голосе добавил: - Только не говори ничего Амелине. Если она прознает об этом, снова загуляет с Филиппом. Вообще никому не говори... Ну, пожалуйста, пообещай, что будешь молчать. Хочешь, на коленях попрошу?

- Не стоит, я и так ничего не скажу. При условии, конечно, что и ты забудешь о нашей встрече.

- Безусловно! Я нем, как статуя.

- В таком случае, я тоже нем, - ответил Габриель. - Доброй ночи, Симон.

- А разве ты не идешь к себе?

- Нет. Я... э-э... Я немного прогуляюсь.

Симон добродушно усмехнулся.

- Ага, проказник, еще захотел! Ну что ж, ступай прогуливайся... Гм, только смотри не забегайся.

Габриель печально вздохнул.

"Что-что, а забегаться мне явно не грозит".

Он проводил долгим взглядом уходящего Симона, затем свернул за угол и вскорости снова оказался перед дверью Матильды.

"Ступай-ка ты прочь, дружок, - сказала ему здравая часть рассудка. Дождись утра. Это не самый лучший способ завоевать благосклонность порядочной девушки - заявиться к ней среди ночи и признаться в любви, полагая, что она тотчас бросится тебе на шею".

"Почему же? - отозвалась другая часть, одуревшая от страсти. - Все в порядке. Я нравлюсь ей, но она не хочет это понять, ибо вбила себе в голову, что влюблена в Филиппа".

"Глупости! - возразил здравый смысл. - Это чистой воды самообман".

"Вовсе нет, - упорствовала дурь. - Это правда".

Как обычно, дурь взяла верх над доводами здравого смысла. Габриель постучал.

Ему показалось, что прошло несколько долгих столетий прежде, чем за дверью послышалось шуршание шелковых юбок и тихий стук поднимаемой щеколды. Наконец, дверь отворилась, и на пороге появилась Матильда. В этот поздний час она как будто и не собиралась отходить ко сну и была одета в то же самое платье, что и на вечернем приеме у принцессы.

Увидев совсем не того, кого ожидала увидеть, Матильда вскрикнула:

- О Боже! Кто это?.. Вы?! А я думала...

- Он не придет, - сипло сказал Габриель и едва сдержался, чтобы не закашляться.

- О... О ком вы говорите?

Поскольку Матильда стояла спиной к освещенной комнате, Габриель плохо видел ее лицо, но был уверен, что она покраснела.

- Может быть, мне лучше войти?

- Войти? Вам? Ко мне? - в замешательстве переспросила девушка. Но... Как же так?.. Ведь это...

За спиной Габриеля раздался скрип отворяемой двери. Матильда испуганно охнула и схватила его за рукав.

- Ну, входите же! Скорее!

Габриель не заставил просить себя дважды; одним прыжком он очутился в комнате и быстро затворил за собой дверь.

- Это Розалия, - шепотом объяснила Матильда, взволнованно переводя дыхание. - Она известная сплетница и если что-то увидела, то завтра разболтает по всему дворцу, еще и приплетет с три короба... Господи! Что обо мне подумают?! И все вы, вы!

Габриель мрачно усмехнулся, и от его усмешки девушку прошибла дрожь.

- А окажись на моем месте Филипп, вам было бы все равно, что о вас подумают?

Матильда истошно ойкнула, закрыла глаза и прислонилась к стене, пытаясь удержаться на ногах. Лицо ее мертвенно побледнело. Габриель помог ей дойти до кресла и сесть, а сам стал перед нею на колени, сжав ее руки в своих.

- Прошу простить меня, сударыня, если я нечаянно причинил вам боль.

Матильда, наконец, раскрыла глаза и мягко, но решительно высвободила руки.

- Вы здесь не при чем. Просто я переволновалась. И вообще, я слишком впечатлительная. Так это ОН прислал вас ко мне?

БЕССТЫЖАЯ! РАЗВРАТНИЦА!.. ЛЮБИМАЯ...

- Нет, я сам пришел.

- А как же...

- Он не придет.

- Но почему?

В то мгновение взгляд Габриеля упал на кровать с задернутым пологом в противоположном углу комнаты, и сердце его больно сжалось при мысли о том, что бы случилось, приди к ней Филипп.

- Я убедил его оставить вас в покое. Он никогда не придет к вам.

- Понимаю, - прошептала Матильда. - Вы печетесь за мою душу. Вы так добры ко мне, благодарю вас... Нет! - вдруг воскликнула она, заламывая руки. - Это неправда! Я не могу лгать, не могу благодарить вас... Я грешница, Господи! Я закоренелая грешница и я не хочу каяться. Зачем, зачем вы беспокоитесь обо мне? Кто я вам такая? Вас не должно волновать, гублю я свою душу или нет.

- Однако волнует.

- Почему? Ну, почему?

- А вы не догадываетесь? - кротко спросил Габриель.

Матильда внимательно посмотрела на него; зрачки ее глаз расширились почти что на всю радужную оболочку.

- Кажется, я догадываюсь... О боже! Только не это!

- Да! - Габриель вновь схватил ее руки и покрыл их страстными поцелуями. - Я люблю вас, Матильда. Я полюбил вас с первого взгляда - но буду любить вас всю свою жизнь.

Где-то с минуту они оба молчали. Матильда собиралась с мыслями, а Габриель не сводил с нее исполненного нежности взгляда. Немного успокоившись, она решительно покачала головой.

- Нет, так нельзя. Это невозможно. Вы не должны любить меня.

- Почему?

- Это неправильно, несправедливо. Любовь должна быть взаимной, иначе будет беда, большая беда. Я не хочу, чтобы вы страдали из-за меня, я не хочу причинять вам боль.

- Так и не надо, если вы не хотите.

- Что не надо? - не поняла Матильда.

- Причинять мне боль. Сделайте так, чтобы я не страдал из-за вас.

- Но как, как это сделать?

- Ответьте на мою любовь, полюбите меня... - Габриель в отчаянии схватился за голову. - Боже, что я несу!.. Простите, сударыня, я не то хотел сказать, совсем не то.