Александр Чернобровкин - Журнал «Приключения, Фантастика» 6 92

Наяду мы нашли в комнате на последнем этаже. Она лежала на полу. Тело ее высохло и шерсть дыбилась, как наэлектризованная. Рядом валялся обнаженный мужчина с широким, женским задом. Перед тем как вырубиться, он успел обблевать половину комнаты. Я, придерживаясь второй половины, добрался до наяды и опустил ее в аквариум. Затем я выкурил сигарету и проинструктировал Тука. Придется ему действовать за двоих, у меня ведь руки будут заняты.

Наяда яростно сопротивлялась, ни за что не хотела выбираться из воды. Пришлось применить силу. В итоге моя голова познакомилась с ударами ее хвоста, а одежда — с водой из аквариума. Впридачу, шум привлек чьето внимание. Я крепче обнял завернутую в простыню наяду и прижался к стене возле двери. В дверь постучали, не дождавшись ответа, открыли. В номер ввалился охранник с пистолетом в руке. Увидев перед собой Тука, охранник замер, пытаясь сообразить, что это за чудо. Пока человек думал, фаготекс действовал. Пистолет бултыхнулся в аквариум, а охранник, тяжело охнув, осел на пол. Рана на его голове тянула на две недели госпиталя — Тук умеет бить. Такой же раной обзавелся и второй громила, охранявший служебный выход.

Через десять минут мы были возле флайера. Родроб радостно мычал, отнимая у меня наяду.

— Вези ее на корабль и сразу опусти в аквариум. Тука забирай с собой.

— А ты?

— Мне тут должок один заплатить надо, — ответил я и встал на самодвижущийся тротуар, понесший меня в сторону западной окраины города.

Начинался новый день, но улицы были пусты и флайеры не проносились над домами. Три дня праздника вымотали всех. Устали люди, устали машины, устали огни реклам. И дома были похожи на ступы, загнанные во время шабаша.

В Иолин сад я попал через забор. Ухоженные клумбы и газоны, подстриженные деревья, напоминающие геометрические фигуры, насаженные на карандаши. Из чувства протеста человеческому издевательству над природой я пошел не по дорожкам, а напрямую. Под ногами захрустели стебли цветов и ветки кустов, на серо-зеленом от росы газоне остались темные пятна от моих туфлей.

В коттедж проник через окно. Сначала заглянул в подсобное помещение и обесточил здание. Мало ли какими приборами оно напичкано, а мне лишний шум ни к чему.

Иолия лежала полураздетая на застеленной кровати. Одежда валялась на полу, а одна туфелька примостилась на трюмо между бесчисленным количеством флакончиков и баночек. Рядом с кроватью стояла почти пустая бутылка коньяка. Интересно было бы глянуть на лицо пьяной Иолии, но лежала она на животе, уткнувшись носом в подушку. Как она умудряется дышать?!

Ничего, мучиться ей осталось недолго. Я поймал на мушку подмышечную впадину, повел пистолет чуть вправо, туда, где грудь мыском выпирала из под тела. Чуть выше груди я и выстрелил.

10

Мне нравится тяжелое и грустное молчание Космоса. Я могу часами сидеть в темной рубке корабля и смотреть на звезды. Они наводят меня на печальные мысли о собственном ничтожестве, о недолговечности этого ничтожества, о скромности его возможностей и даже желаний. Двигатель корабля работает беззвучно, думать не мешает. Не мешают мне и Родроб с Туком. Они в грузовом трюме, болтают, как я думаю, о крепости мужской дружбы и, в доказательство слов, Родроб время от времени бросает Тука и развлекается с наядой. Не мешало бы и мне отдохнуть, но…

Я посмотрел на экран локатора. За нами гнались два быстроходных перехватчика. Через нисколько минут они выйдут на дистанцию применения оружия. Это не патрульные корабли Космопола, это привет от шефа. Наследил я двумя флайерами — взятыми напрокат и Иолиным, — отправленными на автопилоте в город. Кто-то засек их, прошелся контркурсом и засек старт корабля. Теперь предстоит бой.

Пора. Я ввел в бортовой компьютер указания о применении оружия и средств защиты, затем переключился на ручное управление. Знаю, что компьютер справится не хуже меня, но чувствую себя увереннее, когда сжимаю штурвал.

Три корабля завертелись в карусели фигур высшего пилотажа. Я старался развести нападающих подальше друг от друга, а они — догнать и уничтожить. Скорость у всех троих была примерно одинаковая, ведь я перешел с экономического хода на аварийный, пространства для отсупления — хоть отбавляй, так что бой мог затянуться если не до бесконечности, то до израсходования топлива — точно. А топлива у меня месяца на два. Перехватчики поняли это, и один из них попробовал перерезать путь к отступлению. Я «зевнул», давая ему это сделать. И тут же, «от страха», совершил вторую ошибку — подпустил обоих на дистанций выстрела.

Они выстрелили одновременно. Корабль легонько тряхнуло, на приборах задрожали стрелки- и потускнела подсветка. В следующее мгновение были поражены двигатели на обоих перехватчиках. Это сработало изобретение Тонгейса. Каждый из перехватчиков получил отраженный от моего корабля выстрел своего напарника. Не зря, выходит, я опоздал к Тонгейсу на два дня. А ведь задержка произошла по вине шефа, получается, он сам себе навредил.

Добивать перехватчиков я не стал. Пусть поболтаются в космосе, пока кто-нибудь не подберет их. Может, поумнеют и поменяют профессию. Я переключил управление на автоматическое и пошел отдыхать.

Иолия, завернутая в покрывало, лежала в своей любимой позе — на животе. Она слышала, как щелкнул замок и открылась дверь, слышала и мои шаги, но не спешила узнать, кто ее похититель. Бутылка с тонизирующим напитком была наполовину пустая, значит, Иолия уже избавилась от паршивого состояния, которое возникает от нервно-паралитического заряда. Теперь надо взбодрить ее. Я вынул из бара бутылку ахлуа, наполнил две большие рюмки.

— Подымайся, выпьем за отлет.

Услышав мой голос, Иолия вздрогнула, легла на бок, лицом к переборке, а колени поджала к животу, словно защищала от удара. Никто ее не ударил. Она медленно села, обхватив руками колени, и старалась не смотреть на меня.

— Ты живой, — то ли утверждая, то ли удивляясь, произнесла она.

— Конечно. — Я протянул ей рюмку… — На, выпей.

Рюмка подрагивала в ее руке, а в лице было столько скорби, точно должна была выпить яд.

— Значит, ты живой… — теперь уже только утвердительно прошептала она.

Глубокомысленный вывод. А что будет, когда выпьет ахлуа?!

Иолия отпила полрюмки и буднично спросила:

— Куда мы летим?

Нет, дорогуша, я не дам тебе стать прежней, я сломаю тебя, и сломаю не наказанием, а наградой.

— В свадебное путешествие.

— Чье?

— Твое и мое. Она согнулась внутренне, но не сломалась, а предпочла отказаться от награды.