Владимир Фирсов - Срубить крест

- Я слышал, что твой сын - талантливый художник, Он написал замечательный портрет принцессы Ганелоны, Принцесса его очень ценит и любит. Вот и все, что я с нем знаю.

Мой пациент так и засветился от счастья.

- Спасибо тебе. Твои слова - самое радостное, что я услышал за всю свою лишнюю жизнь!

- Расскажи мне все по порядку, Летур. Я ничего не понимаю. Какая лишняя жизнь? Что все это значит?

И он начал рассказывать. Только теперь передо мной стала вырисовываться подлинная картина жизни на Изумрудной - кое о чем я уже знал от Ганелоны, о чем-то догадывался сам... Все оказалось сложнее и проще - и намного хуже, чем я мог предполагать.

- Прежде всего должен сообщить тебе, что все мы, населяющие эту планету, не являемся аборигенами. Мы иммигранты, пришельцы из другой системы, теперь никому не известной, появившиеся здесь сотни лет назад.

- Я знаю это. И даже знаю, откуда вы прилетели, потому что сам только сегодня прибыл оттуда. Ваша настоящая родина называется Земля, до нее сорок пять световых лет. Ты знаешь, что такое световой год?

- Знаю. Но сколько же времени ушло у тебя на дорогу?

- Сегодня утром я был еще дома.

- Поразительно... Наши предки провели в ракете много лет, пока добрались сюда. И это имело трагические последствия. Очевидно, в пути переселенцы подверглись действию какого-то фактора, изменившего наследственность. Люди начали умирать молодыми, и с этим не удалось ничего поделать.

Были и другие беды, неизбежные при подобных переселениях. На новом месте на беглецов обрушились неожиданные эпидемии, их косили беспощадные болезни. Одно время все существование колонии висело на волоске из-за огромной детской смертности. Наконец удалось найти прививку, которая спасала детей. Но со взрослыми все обстояло по-прежнему. Мужчины умирали в расцвете сил, как только достигали сорока лет, - умирали мгновенно, без мук, без каких-либо предшествующих симптомов. Женщины, продолжательницы жизни, воспитательницы детей, жили еще меньше.

Примерно в те же годы, когда была введена обязательная прививка всем новорожденным, спасавшая их от смерти, появилась и религия. Первые переселенцы тоже верили в своего бога, но это была формальная вера. Новая религия, религия Креста, была фанатичной, исступленной, беспощадной. Люди не знали, почему они умирают, и искали объяснения в иррациональном, потому что верить - это проще, чем знать. Вера ни к чему не обязывает, она учит смиряться, принимать мир таким, каков он есть.

Представь себе, как страшно жить человеку, если он знает, когда пробьет его час. Вот остался год, вот полгода, а вот всего месяц-два - небольшие отклонения бывают, но итог всегда один. Представь себе этот ужас - целая планета смертников! Целое человечество осужденных на смерть и знающих, что помилования не будет... Что им оставалось делать? Было только два выхода - или пьянство, безумие, самоубийство, или... вера. Люди хотели жить, и они предпочли веру. Они по-, верили, что так надо высшему божеству, и верят в это до сих пор.

Одно время я думал, что есть и другой путь - наука. Ведь то, что мы потеряли по дороге сюда, можно найти снова. Но почему-то этот путь был оставлен. Больше того - на нашей планете практически нет науки. Мы живем остатками того запаса знаний, который привезли с собой. Но и этот древний багаж мы растеряли почти весь.

Это естественно. Наука и религия - всегда враги. Стремление к знанию и потребность в вере лежат на разных полюсах - я твердо уяснил это для себя. Сам я вере предпочел науку. И тоже потерпел неудачу.

Я говорю "тоже", хотя твердой уверенности у меня нет. Но не могли же люди за столько веков не попытаться справиться с бедой? Наши короли и принцы, наши всемогущие кавалеры из Черного совета - они ведь тоже хотят жить?

Мне удалось узнать другое - такое страшное, что до сих пор я сказал об этом только двоим. Но они умерли. Ты - третий, кому я открою эту тайну. Я узнал, что прежде, и не так давно, люди жили гораздо дольше - лет до пятидесяти.

Ты можешь себе это представить? Жить лишний десяток лет? Совсем недавно это было возможно. Но сработал неведомый механизм в нашем теле - и срок жизни сократился. Вначале сорок пять, затем сорок лет - для мужчин, и еще меньше для женщин.

И еще одно я узнал. Иногда механизм все-таки не срабатывает. Приходит срок, а человек не умирает. Поверь, тут не ошибка в хронологии - каждый из нас считает не только годы, но и месяцы своей жизни. И вот человек живет - год, три, десять, вызывая вначале любопытство у окружающих, потом раздражение, потом - ненависть.

Ты видишь перед собой одного из таких людей. Я должен был умереть двадцать лет назад. Но я все еще жив, и мне уже шестьдесят. Значит, можно? Значит, есть надежда? Но меня не исследуют, не пытаются найти причину чудесной аномалии. Наоборот, возненавидели так, что мне пришлось скрыться. Уже много лет я прячусь в лесу, питаясь плодами и охотой. Сегодня мне не повезло - я пошел осматривать свои силки и ловушки и неожиданно наткнулся на людей, которые почему-то были не на работе. Ты видишь, что они со мной сделали! Только чудом я вырвался из их рук. А ведь последние сорок пять лет я тружусь над одной проблемой - пытаюсь понять, как вернуть людям долгую жизнь.

Когда-то я попытался обратиться к слугам Креста. Они слушали меня, но в их глазах я видел только тупость и равнодушие. "Тень Креста над нами" - вот все, что они смогли мне сказать. Так угодно Кресту - и это их устраивает. Они глупы и бессердечны, а все их участие - только маска лицемерия. Им надо, чтобы я не думал, не сомневался, а слепо верил. Я предъявлял им факты, а они уверяли, что это ошибка, что сказка о долголетии - выдумка смутьянов. Я доказывал, что люди несчастны, а они уверяли меня в обратном. "Посмотри, - ласково журчали они, милостью Креста мы не знаем болезней, не ведаем телесных страданий, у нас не рождаются уроды, убогие, не умирают малые дети. Каждый, кто появился на свет, получает столько же, как и все остальные, - и срок жизни, и жизненные блага. Все люди сыты, одеты, умеренно трудятся, хорошо зарабатывают, развлекаются, дома их уютны и красивы. Природа наша благодатна, места хватает всем, никому не приходится рисковать собой в бурных морях, знойных пустынях, в горах и снегах. Так угодно Кресту, а то, что ему угодно, - благо..."

Летур откинул голову на подушку и замолчал. У него явно поднималась температура. Я подозвал Петровича - он давно уже вернулся и стоял у стены, слушая рассказ, - и мы начали возиться с раненым. Потом я снова дал ему таблетку антеина, а когда та подействовала, стал готовить ужин. Продуктовый НЗ, взятый по настоянию бабушки, сейчас нам очень пригодился, потому что еды в доме не было никакой. Разыскав в шкафу две тарелки, я положил на них по кубику, полил водой, и после минуты шипенья и бульканья кубики превратились в сочные бифштексы, подрумяненные и аппетитные. Затем из прозрачной упаковки я извлек пучок тонких палочек величиной со спичку и тем же способом превратил их в макароны.