Разноцветные ночи - Игорь Вереснев

что-то соображать. А до этого палуба внезапно поднялась на дыбы и швырнула его вверх. Ошарашенный, он летел сквозь огненный смерч и картечь обломков, орал во всё горло и не слышал собственного крика. Или не вверх летел, а вниз? Потому что врезался в ледяную воду, хлебнул полный рот, забарахтался, не понимая, куда. Вырвался к воздуху, но глубина потянула его обратно. И не за что ухватиться, кроме как за воздух. Но воздух — слабый помощник.

Всё же махал руками он не зря. Его заметили, схватили за шиворот.

— Давай, хлопче, давай! Держися за лодку!

Пожилой краснофлотец с сильно побитым оспинами лицом втащил его в шлюпку. Костик упал на дно, в лужу солёной воды, ничего не соображая, только кашлял надрывно и ловил ртом воздух. Он даже не понял, когда обзавёлся соседом — таким же насквозь промокшим парнем в тельняшке. Нога парня была то ли перебита, то ли ранена и сильно кровоточила. Он скрипел зубами, пытаясь зажать рану. Потом толкнул Костика в плечо:

— Помоги!

Помощь требовалась, чтобы оторвать рукав тельняшки и перевязать рану. Добротная ткань не поддавалась. На счастье, у рябого нашёлся нож, и общими усилиями они забинтовали парню ногу. За этим занятием и познакомились. Молодого краснофлотца звали Фёдор, пожилого — дядько Марк.

— Матерь божья, что на свете творится, — дядько Марк покачал головой, рассматривая обломки тральщика, — Сколько ж деток разом загинуло? А жинок!

— Может, спаслись какие, — неуверенно возразил Фёдор. — Вон, вон, гляди, плывёт!

— Не, то не живая. Бач, лицом до низу.

Костик тоже взглянул невольно. И — узнал. По форменному бушлату узнал. Охнул беззвучно, перегнулся через борт, норовя дотянуться до проплывающего мимо тела.

— Куды?! Лодку перекинешь! — возмутился дядько Марк. Но помог, поддел тело веслом. Вдвоём они втащили девушку в шлюпку, перевернули на спину. — Казал же — мёртвая! Взрывом убило.

— Может, просто воды нахлебалась, — неожиданно возразил Фёдор. — Сейчас откачать попробую. Я умею!

— Ну пробуй. — И уже Костику: — О, а вон в самом деле живой хтось, рукой маше! Бери весло, погреблы!

Шторм понемногу усиливался, волны становились выше и круче, грести — труднее, а рука, взывающая о спасении, была так далеко. Но сил Костику хватило. Возможно оттого, что где-то посередине пути Фёдор известил: «Живая, дышит!»

Они нашли спасательный плотик, на котором лежали, судорожно уцепившись, черноволосая остроносая девушка в одной нижней рубахе и… Лёва! Вернее, девушка и цеплялась, и махала призывно, и время от времени подтягивала норовившего соскользнуть Лёвку. Когда подплыли ближе, Костик понял, почему: правая рука товарища висела безвольной плетью.

Девушку звали Наташа. Она то и дело хваталась за грудь, кашляла с надрывом, так что дядько Марк спросил настороженно:

— Ты что, чахоточная?

Девушка отрицательно замотала головой.

— Спиной меня сильно ударило, когда взорвалось. Дышать больно.

— А-а-а. То ничего, до свадьбы заживёт.

— Я замужем! — вскинулась Наташа и зарыдала. А Костик вдруг увидел красное в уголках её рта.

Непонятно, заметил кровь дядько Марк или нет. Привстал, огляделся.

— Живых больше не видать. Погребём до наших, и так далеко отбились, не ровен час потеряемся… Матерь божья… — застыл внезапно. Начал медленно приседать.

Костик оглянулся и тоже обомлел. В полукабельтове от них из свинцово-серой воды всплывала, вспенивая буруны, такая же серая рубка подводной лодки. Не мины то были, получается.

Дядько Марк опрокинул на дно шлюпки и его, и Лёву, и Наташу, навалился сверху.

— Тихо всем! Може, не заметит фриц, не станет стрелять. Подумает, мёртвые мы.

Сколько они так лежали, прижавшись друг к другу, Костик не знал. Поодаль прогремел взрыв, и Фёдор попробовал приподняться, посмотреть. Дядько Марк не позволил:

— Нишкни!

Потом был ещё взрыв, а они всё лежали, лежали, лежали. Только когда ноги и руки свело судорогой от холода, дядько Марк осторожно приподнял голову вровень с бортом шлюпки. Затем и вовсе сел на лавку. Ни кораблей, ни фашистской подводной лодки на горизонте не было, лишь болтались среди волн кунгасы и вельботы. Не поймёшь, есть там живой кто или всех немцы постреляли?

— Куда грести теперь? С какой стороны берег? — дядько Марк посмотрел на Фёдора, признавая за младшим превосходство в мореплавании.

Фёдор отвернулся.

Начальник базы выслушала рассказ Вероники с деловитым выражением, словно та докладывала о ледовой обстановке в Карском море. Кивнула, когда девушка закончила:

— Это война, милая моя. На войне люди гибли, гибнут и будут гибнуть во все времена. Предотвратить это не в наших силах, тем более — не в наших полномочиях. Мы можем только посочувствовать родственникам погибших.

— А живые?! Те, кто уцелел при взрывах?

— Ты же сама сказала — начата спасательная операция, самолёты в воздухе, корабли в море. Их найдут.

— Найдут?! При здешних архаичных поисковых системах? Там одну шлюпку унесло далеко на север, её точно не обнаружат!

— Что ты предлагаешь?

Вероника растерянно пожала плечами.

— Не знаю. Но нужно же что-то сделать! Пожалуйста!

Аркадия помедлила, кивнула.

— Хорошо, я подумаю.

Час спустя советская база ВМФ получила радиосообщение от поискового гидросамолёта с координатами потерпевших кораблекрушение. Неотличимое от настоящего.

Вместимости шлюпки для шести человек хватало с избытком. На этом хорошее заканчивалось. Потому что ни спас-комплекта, ни хотя бы ёмкости с пресной водой в ней не оказалось. Зато солёной было в избытке — волны захлёстывали судёнышко, и приходилось непрерывно вычерпывать. Чтобы грести, сил не оставалось. Да и куда?

У Фёдора начался жар — рана загноилась. Он терпел сколько мог, но проваливаясь в забытьё, начинал стонать и просить пить. Пить хотелось всем. Пить было нечего. Они слизывали конденсат, остающийся после туманов.

На пятый день шторм стал стихать, тучи истончились, сквозь них наконец-то пробилось солнце. Костик обрадовался, надеясь, что удастся высушить одежду. Однако северное солнце оказалось обманчивым, его тепла хватало, чтобы испарить капли пресной влаги, но не согреть.

Лена так и не очнулась. С каждым днём дыхание её становилось слабее. Костик смирился, что спасти подругу не удастся, что она умрёт посреди холодного злого моря. Первая из них. Но он ошибся. Первой умерла Наташа, тихо и незаметно. Костик проснулся среди ночи и понял, что не слышит ставшего привычным кашля. Помедлил, протянул руку, потряс женщину за плечо. Та не шевельнулась. А утром дядько Марк пробормотал:

— Отмучилась. Ненадолго чоловика пережила. В море её надо…