Разноцветные ночи - Игорь Вереснев

class="p1">— Закрыл, а как же! — подтвердил дядька, спеша к стойке. Окликнул бармена: — Сто пятьдесят мне для сугреву! Мороз крепчает, однако. К утру до минус двадцать опустится. Ничего себе середина лета! Что же зимой делать будем?

— Ты ещё доживи до зимы, — невесело засмеялись за столиком. — Слыхал, что наука говорит? «Внезапное остывание земной коры, прекращение тектонической активности», — вона как! Одним словом, кирдык всем, если ничего не изменится.

— Сволочи! — взвился напарник говорившего. — Сколько можно эксперименты на людях ставить?! Вот правда, — жизни не пожалел бы добраться до них!

— Лучше пей, бро, не думай об этом. Однова живём…

На Тараса никто внимания не обращал. Он ссутулился, наклонился ниже, пряча взгляд на дне стакана водки. Мы в город Изумрудный… дойдём когда-нибудь?

Люрики во все времена

Откуда он появился, Вероника не поняла. Медведь стоял в двадцати шагах от неё, перегораживая путь к глайдеру. Матёрый самец смотрел на девушку в упор, словно прикидывал, кто перед ним: опасный противник или добыча? Наконец что-то решил для себя, сделал шаг, второй, третий, уменьшая и без того невеликое расстояние. Вероника облизнула вмиг пересохшие губы. Какого лешего её занесло сюда, на уступы прибрежной скалы? Птичий базар вблизи посмотреть захотелось? Вот и посмотрела, «орнитолог» доморощенный. Она позавидовала люрикам, тоже заметившим медведя и поднявшим гвалт за спиной. Ну почему люди не летают как птицы — без глайдера?!

Однако стоять столбом и ждать милости от самого опасного в здешних местах хищника было совсем глупо. Закричать, броситься навстречу, попытаться испугать? Как же, испугаешь эту громадину в полтонны весом. Идея проскочить мимо медведя тоже не годилась: неповоротливым тот мог показаться разве что человеку, увидевшему его впервые. За три месяца вахты Вероника убедилась: соревноваться с полярным хищником в проворности — самоубийство. Что остаётся? Не может такого быть, что положение безвыходное! Она, дипломированный климат-инженер, человек, вооружённый научно-техническими достижениями полдня XXII века, уступит какой-то зверюге?

Будто в голове щёлкнуло — используй стелс! Вероника осторожно приподняла левую руку, потянулась к запястью правой. Медведю её движение не понравилось. Пасть зверя приоткрылась, демонстрируя желтоватые зубы. Клац! От неожиданности медведь присел на задницу. Добыча, мгновение назад стоявшая перед ним, исчезла, хоть деваться ей с каменного пятачка, нависающего над ревущим прибоем, было некуда.

Впрочем, замешательство зверя длилось считанные секунды. Медведь вскочил, ноздри втянули воздух. Человек был по-прежнему рядом, пусть он его не видел, но чуял превосходно. Хищник свирепо рыкнул и ринулся в атаку. Девушка едва увернулась, проскользнула у самой звериной морды, с ужасом отмечая, как та поворачивается следом. На миг спёрло дыхание от смрада из раззявленной пасти. Она заставила себя не оглядываться — не хватало оступиться, упасть! Зато слышала, как хрустит каменное крошево под тяжёлыми лапами — ближе, ближе. И рык — в самое ухо!

Вероника на ходу заставила дверь кабины открыться, нырнула рыбкой, захлопнула за собой. Лишь тогда оглянулась. Медведь стоял в пяти метрах от машины, ревел рассерженно, но подходить ближе пока опасался. Дожидаться, чем всё закончится, она не собиралась. Умостилась в кресле, активировала двигатель. Бесшумно, как большая серебристая птица, глайдер взмыл в небо, развернулся, помчал в глубь острова, в самое сердце ледника.

Полярный день заканчивался, а вместе с ним и вахта Вероники. Скоро она вернётся к привычному комфорту мегаполиса, к друзьям, институтским коллегам, просто знакомым людям, — и незнакомым, тысячи которых видишь каждый день, не задумываясь об этом. К начатой диссертации по ретроспективной гляциологии вернётся. Пока же единственный человек поблизости — Аркадия, начальник базы, и белое безмолвие вокруг. Впрочем, «безмолвными» назвать можно исключительно ближайшие окрестности. Достаточно пролететь каких-то сорок километров, и поймёшь — первое впечатление об Арктике ошибочно. Птичьи базары с сотнями, тысячами, десятками тысяч чаек, глупышей, люриков, лежбища тюленей и моржей, несметные стада белух. Ещё — нерпы и морские зайцы, лемминги и пуночки, и конечно же бродяга Севера белый медведь.

Воспоминание о медведе заставило Веронику нахмуриться. Пожалуй, Аркадии о сегодняшнем «приключении» лучше не рассказывать. Хотя сделать это будет нелегко, начальник базы — практикующий психоэмпат. Мысли она, конечно, не читает, но…

На счастье, Аркадия была занята в библиотеке, и Вероника беспрепятственно прошмыгнула к себе в лабораторию. Плюхнулась в кресло, вывела на экраны динамическую карту ледовых полей. Однако впечатления о неудачной экскурсии к побережью были чересчур свежи, мешали погрузиться в работу. Поэтому она скомандовала искину базы:

— Радиоперехваты за последние трое суток! В порядке актуальности.

Первая же аудиозапись заставила забыть о медведе.

Костик словно попал в кошмарный сон, выкарабкаться из которого не получается. Началось всё, когда они с Лёвой и Леной сидели в твиндеке, обсуждали предстоящую зимовку, — первую в их жизни! — спорили, кому повезло больше с распределением и чья полярная станция важнее для Севморпути. Неизвестно, чем бы закончился спор, но тут бабахнуло и тряхнуло так, что Лёва полетел на пол, больно приложился затылком. Вскочил, потирая ушибленное место: «Это что, мина?!»

В твиндеке было полно женщин и детей, поднялся гвалт, паника. Костик с Лёвой попытались помогать краснофлотцам заводить пластырь, но только под ногами путались, и их прогнали. Когда подорвался тральщик конвоя, они всё ещё оставались внизу. Выбрались на палубу, уже когда на пароход привезли раненых. Зато как от второго взрыва на тральщике сдетонировал боезапас и многометровый столб воды, дыма и пламени взметнулся к небу, увидели превосходно.

Затем командир конвоя приказал начать эвакуацию людей на оставшиеся два тральщика. В первую очередь в вельботы грузили детей и женщин. Чтобы не терять времени, мужики взялись спускать на воду принайтованные на палубе кунгасы. Помощь радистов-практикантов и здесь не понадобилась. На первый рейс кунгасов ребята не попали, — желающих оказалось слишком много, их оттёрли. Рассудив, что рано или поздно с повреждённого парохода заберут всех пассажиров, они отошли в сторонку и принялись ждать своей очереди, кутаясь в бушлаты от промозглого ветра. Тут их и заметила Ленка, уже спустившаяся в вельбот, курсировавший между пароходом и тральщиком: «Ой, давайте мальчиков наших заберём. Они худенькие, много места не займут». Лейтенант, старший в вельботе, смерил их взглядом, кивнул.

На маленьком тральщике людей собралось — яблоку упасть негде, считай, половина пассажиров с парохода, если не более. О том, чтобы спуститься вниз, в тепло, нечего было и мечтать, там разместили женщин с детьми. Пришлось остаться на палубе. К счастью — сообразил Костик четверть часа спустя, когда смог хоть