Огненная принцесса - Эдмонд Мур Гамильтон

сказал мне, будучи вынужден приземлиться около одного из городов пауков из-за поломки механизма воздушной лодки. Воздушные лодки расы птиц, как он объяснил, совершенно отличались от летающих платформ людей-пауков; будучи торпедообразной формы, они удерживались в воздухе антигравитационным полем и имели потрясающую скорость и маневренность. Он уже заканчивал ремонт, когда патруль пауков атаковал его и захватил в плен.

— И вы не приложили усилий, чтобы бежать? — спросил я его.

Он изобразил гротескное подобие мрачной улыбки.

— Как? — спросил он безнадежно, обводя рукой стены из металла и узкую щель окна. — Даже если можно было бы каким-то образом открыть дверь нашей камеры, коридоры снаружи постоянно патрулируются охранниками. Даже если бы вы прошли через те коридоры и до вершины здания, то нашли бы только больше охранников. И даже если бы вы чудом победили тех охранников, что тогда? Тюрьма находится в самом сердце паучьей столицы, с ордами пауков на каждом тросе, ведущем наружу. Безнадежно даже пробовать.

* * *

Я упрямо покачал головой и пошел исследовать нашу камеру более пристально. Убежать через дверь было решительно невозможно, поскольку она открывалась только кнопкой снаружи. И исследовав окно, я понял, что это также было безнадежно: оно было прорезью в металлической стене, забранной металлическими прутьями, и находилось на высоте пятисот футов от поверхности, посреди гладкой металлической стены здания конуса. Убежать по поверхности было невозможно. Наш единственный шанс состоял в том, чтобы забраться на вершину здания и так или иначе пробиться в соседние здания, где, как Ни Кан сказал мне, пауки хранили его воздушную лодку. Это казалось безумием, но я заметил, что с промежутками в шесть футов или больше стену здания конуса окружали какие-то декоративные выступы. Я понял, что у нас есть мизерный, но все же шанс.

Я обрисовал в общих чертах свою схему Ни Кану, и хотя он покачал головой с недоверием, когда я разворачивал свой план, его глаза зажглись от волнения. Когда я закончил, он признал, что лучше погибнуть в попытке побега по моему плану, чем стать подопытным в лаборатории пауков. Если мы заберемся на крышу нашей тюрьмы, как мы согласились, он должен был украсть воздушную лодку с вершины соседнего конуса, в то время как я должен был рискнуть пробиться к центральному зданию, где томился Роулинз, попытаться освободить его и ждать с ним Ни Кана на крыше. План был безумным, но другого шанса у нас не было. И мы немедленно занялись решеткой окна.

Это было критической частью нашего плана. К счастью, у нас нашлись инструменты. Хотя Ни Кан был лишен всего имущества, пауки не догадались отобрать металлические застежки его ремней. Эти застежки были длинными, с зазубренными краями, из твердого металла, словно маленькие пилки, сделанные, чтобы надежно удерживать повешенные на них оружие и инструменты. Из этих застежек получились прекрасные пилки. Рассвет озарил снова город снаружи, и мы прекратили нашу работу, пока дверь не открылась, и нам не кинули нашу странную еду. После этого мы продолжили пилить.

В течение всего того дня мы продолжали возиться с двумя толстыми прутьями решетки, останавливаясь время от времени лишь на пару минут для отдыха, и когда темнота опустилась на город, мы почти распилили их. Еще несколько часов работы без передышки, работы при слабом свете шаров светонакопителей на улицах, и с прутьями было покончено. Пара минут — и мы загнули их внутрь. Тогда я вспрыгнул на подоконник узкого окна и осторожно осмотрелся.

Передо мной простиралась панорама города людей-пауков, лес темных гигантских конусов, окна которых мерцали белым светом. С правой стороны от меня, в центре круглой площади, высился центральный конус, ставший тюрьмой Роулинза. Лишь несколько пауков семенили по тросам вокруг него в этот час. Ниже меня наклонная стена большого конуса уходила вниз под острым углом к паутине тросов, раскинувшейся ниже, по который бежали куда-то несколько людей-пауков, хотя по большей части они разбежались по конусам на ночь. Решившись, я встал обеими ногами на узкий выступ, опоясывающий конус.

Это подобие карниза имело не больше чем дюйм в ширину, и в течение мучительного момента я балансировал на этой полоске металла над бездной в попытке дотянуться до следующего такого карниза. Когда мне удалось ухватиться за ненадежную опору, я ощутил, что снизу меня поддерживают сильные руки Ни Кана. Высунувшись из окна, он приподнял меня, и я смог взобраться на карниз выше. Тогда я втащил его к себе, воспользовавшись одним из его ремней.

* * *

И затем я опять нашарил карниз выше…

Подъем по металлической стене, когда мы карабкались вверх, словно мухи, был, наверное, самым мучительным переживанием в моей жизни. Мы ползли вверх, вытягивая друг друга, рискуя сорваться каждый миг, в полумраке, избегая освещенных окон. Мы были уже в пределах ста футов от вершины конуса, и огонек надежды на успех начал разгораться в моем сердце. Но тут, когда я наклонился немного, чтобы подтянуть Ни Кана до карниза, на котором я стоял, мои ноги подкосились, и я сорвался вниз!

Если бы стены здания были вертикальны, ничто не спасло бы меня от смерти на металлической мостовой, сотнями футов ниже, но стена была наклонной. Поскольку прежде, чем я скатился по ней на полдюжину футов, я машинально вцепился в тот карниз, на котором только что стоял. Я вцепился в узкую полосу металла со всей силой отчаяния. Пальцы уже были готовы соскользнуть, но тут мои руки были захвачены сильными когтями, и в следующий момент Ни Кан втянул меня наверх.

Какое-то время мы стояли, обессилено прижавшись к холодному металлу стены. И вновь мы ползли и ползли вверх, пока не оказались в нескольких ярдах от плоской, круглой вершины. Теперь до нас доносились писк и верещание пауков, цоканье их когтей по металлу, что свидетельствовало о том, что охранники были на страже. Медленно, украдкой, мы пробивались вверх, и наконец достигли последнего карниза. Стоя на нем, мы могли осторожно заглянуть на крышу.

Там, как мы видели теперь, собралось приблизительно дюжину людей-пауков. Все они были вооружены смертоносными жезлами-лучеметами, они отрывочно переговаривались между собой, иногда то один, то другой из них перебегал с места на место. Белые шары светонакопителей заливали сцену ярким светом. Высовываться было безумием. Но, выше нас тянулись тросы, ведущие к соседним зданиям. Тросы, ради которых мы ползли вверх, рискуя жизнью… Тихо, все еще цепляясь за карниз, мы начали переползать к одному из тросов.

И тут одна из металлических пряжек Ни Кана звякнула о