Обратный отсчет: Равнина - Токацин

пластинку на пол, прикрытый защитным полем. «Не хватало переместить куда-нибудь кусок перекрытия. Или гравий из забутовки. Засовывай его потом обратно…»

Он направил излучающую трубку на мишень. «Команда»-пульсация была длинной, секунды на две, — Гедимин собирал её по кускам и не был уверен в правильности. «Координаты — в конце,» — повторил он про себя, отпуская маятники. «Это наш холм. Куда-то туда её и…»

Скрежет и треск ударили по ушам. Руку от пальцев до плеча пронзила боль — её будто дёрнули с огромной силой. Онемевшая ладонь разжалась, сармат шарахнулся в сторону, прижимая руку к груди. Он уже видел, что пластинка-мишень лежит на месте. Излучатель вывернулся из пальцев, содрав верхний слой обшивки — пол засыпало чёрной крошкой — и бесследно исчез. Хотя нет… не бесследно. У ног сармата валялись покорёженные ипроновые пластины.

«Это какая должна быть сила…» — Гедимин растерянно смотрел то на смятый по краям металл, то на ободранную ладонь. Рука изнутри зудела — рывок всё-таки повредил мелкие связки. «Ипрон. Ипрон нельзя переместить. Почему команда сработала на излучатель, а не на… Hasu! Естественно, на излучатель. На источник излучения. Хассека же никто не облучает. Он сам себе облучатель, фонит изнутри. И эта штука… Hasu! Она же теперь валяется по кускам…»

Кто-то забарабанил в дверь.

— Гедимин! — Вепуат заглянул в приоткрывшийся шлюз. — Живой? Что тут бахнуло?

— Излучатель, — буркнул сармат, рассматривая уложенные на ладонь пластины. — Корпус порвало. Давай бегом наверх. Там кусок ирренция валяется и фонит.

Заканчивал он фразу уже на лестнице, на полпути к лифту.

…Излучатель долго искать не пришлось — серебристая капсула валялась поверх гравия, блестя в красноватом свете. Вокруг раскидало осколки костяного корпуса — его порвало по всей длине на тонкие щепки. «Это когда ипрон лез наружу,» — подумалось Гедимину, пока он придирчиво осматривал капсулу. «Уцелела. Повезло.»

— М-да-а… — Вепуат подобрал оторванный маятник и взвесил на ладони. — Это ты, значит… освоил телепортацию? Чего мне-то не сказал⁈

Гедимин досадливо сощурился.

— Ничего не освоил. Эта штука перемещает не мишень, а себя. И то по частям. С такой технологией только убиться.

Вепуат сцапал его за запястье и развернул руку ободранной ладонью вверх.

— Та-ак… Оно, похоже, тебя за собой волокло, — он тронул уцелевшую чёрную чешуйку на броне. — Был бы ты без скафандра, полетели бы вместе.

— Руку бы мне оторвало без скафандра, — сармат потёр зудящее плечо. Регенерация затягивалась — похоже, повреждения оказались обширнее, чем он думал. «Если даже ипрон покорёжило… Гедимин, ты идиот. Сколько раз тебе говорили — возьми штатив…»

— Не думаю, — Вепуат развернулся к нему и взглянул в глаза. — Это же всё из-за сопротивления. У ипрона оно огромное — вот его и поцарапало. А так тебя просто унесло бы за излучателем. Как Скогнов за Хассеком носит. У них сопротивления нет — им нормально.

Он проверил костяные осколки дозиметром и, размахнувшись, закинул их в ущелье. Гедимин недовольно поморщился.

— Совсем одичал? Утилизатор на что?

— Это ж кость — переработается, — отмахнулся Вепуат. — Их же всё равно обратно не склеишь. На складах ещё куча костей, капсула и верёвки целы… Собрать новый излучатель — это же несложно?

…С костью Вепуат возился сам. Гедимин выравнивал помятый ипрон. Когда скрежет за спиной затянулся, он повернулся к разведчику — и удивлённо мигнул.

— Эти дырки зачем?

— Чтоб ипрон выпал, — отозвался Вепуат, дотянувшись «щупами» анализатора до металлических листков на верстаке. — Ага, подходит. Даже и с запасом. Если ему так уж нужно вывалиться, пусть падает в прорези. Тогда и корпус не разорвёт. Мне ж его в руках держать…

Гедимин не сразу понял, что он имеет в виду.

— Тебе? Это ещё на кой⁈

Вепуат хмыкнул.

— Так ты же из скафандра не вылезешь. А со скафандром опять выйдет то же самое. Это надо без лишнего ипрона. Вот я и попробую. Не на филках же ставить опыты!

Гедимин, ошалело мигнув, выдернул из его рук излучатель и спрятал за спину.

— Ты в себе⁈

Вепуат обиженно фыркнул.

— А ты? Кому чуть руку не оторвало?

— Я не лез без скафандра в…

Тихий шелест и скребущиеся звуки сперва не привлекли его внимания — но Вепуат поднял руку, жестом попросив тишины.

— Слышишь? Это за шлюзом.

Гедимин прислушался. Кто-то шуршал и бренчал связкой мелких предметов. Потом еле слышно стукнул той же связкой о массивную створку ворот. Гедимин, озадаченно хмыкнув, потянулся к рычагу. Вепуат успел взглянуть на сигма-сканер — и радостно ухмыльнулся.

— Кут’тайри! Ты видел, что изобрёл Гедимин?

Жрец с опаской заглянул в отсек. Порог он не переступил — так и остался в шлюзовой камере.

— У мастера Хеттийиррна изощрённый разум… — пробормотал он, чуть прижав уши. — Я пришёл не мешать его работе. Воины пяти городов хотели попрощаться. Наступает месяц Огня, и огонь зовёт нас.

Вепуат растерянно мигнул.

— Огонь? Вы уходите? Все? И… это надолго? А в день Земли…

Кут’тайри склонил голову.

— Ритуалы огня должны быть совершены. Во второй из дней Земли, если вспомнишь о Сэта, разожги огонь. Те, кто сможет говорить, тебе ответят.

…Красное пламя над чашей вспыхнуло в последний раз и угасло. Горючая смесь рассыпалась золой, выплюнув клуб густого багрового дыма. Вепуат молча стоял над чашей, чуть наклонив голову. Вид у него был удручённый.

— А интересно было бы посмотреть на те ритуалы… — услышал Гедимин тихий шёпот из-под респиратора.

Дым уже уволокло в вытяжку; отметив её хорошую работу, сармат огляделся по сторонам. Кут’тайри оставил в отсеке гамак, но чашу-термоэлемент унёс. Гедимин покосился на дальний угол — там лежали два свёрнутых гамака. «Два?» — сармат с удивлением пересчитал их. «Ещё два где?»

— Кто-то гамаки унёс, — заметил он; тишина в опустевшем отсеке