Обратный отсчет: Равнина - Токацин

мину какую-нибудь, что ли? Надо кого-то позвать, чтобы обнюхивал, — мы-то такое не распознаём…

Гедимин угрюмо сузил глаза.

— Не знаю. Я бы их внутрь не пускал. А обнюхивать… Кто не ладит со стражами? Попроси Кут’тайри. Он же жрец Пламени, вот пусть и ритуалит.

— Ага. И ещё сказать Джагулам, чтобы присматривали, — покивал Вепуат. — Хранитель, наверное, может за себя постоять. И что-то опасное учуять. Но и нам лучше ушами не хлопать. Вперёд!

27 день Кислоты, месяц Лучей. Равнина, пустыня Ксалан

Числа на экране дозиметра начали расти ещё с ночи. Сейчас туун-шу вынырнул из желтоватой небесной дымки — и кривые резко пошли вверх.

— Фонит? — Вепуат покосился на дозиметр. — Ага… Мы не там снижаемся?

Сквозь дымку уже была видна чёрная с фиолетовым отливом пустошь и торчащие из глинистой почвы скалы-останцы.

— Снижаемся там. Фон вырос, — сказал Гедимин, сравнив оттенки почвы. — Это окраина, а светит, как дальние области.

Вепуат досадливо хмыкнул.

— С таким фоном туун-шу не снизятся. Сейчас развернёмся. Придётся рыться на самом краю, у реки…

«Дирижабли» повисли над потрескавшейся пустошью. Вепуат с сомнением смотрел на одинокий трёхметровый останец, Гедимин — на экран сигма-сканера. Плёнка защитного поля, растянутая перед «щупами», едва заметно рябила зеленью и краснотой.

— Ирренций-то здесь есть?

— Мало, — Гедимин растворил плёнку и показал Вепуату экран.

— М-да, так себе руда… Хотя — всё равно лучше, чем на Земле, — сармат расправил крылья и спикировал на останец. Уже оттуда он помахал филкам-пилотам. На камень упали причальные тросы, и Вепуат, закрепив их, спрыгнул на потрескавшуюся глину.

— Тут должны быть слои помоложе, — заметил он. — Река-то рядом. Как думаешь, Бозек?

Филк, спустившийся с камня, ковырнул глину и неопределённо хмыкнул.

— Если тут слой ложился на слой, и их не перемешивало…

Что-то мелькнуло на экране, открытом на запястье. Гедимин покосился на него — и схватился за сфалт.

— Sata!

Вепуат взлетел вертикально, ухватив Бозека за плечо — и вовремя. Из зашевелившейся глины вырвался кольчатый ус. Гедимин выстрелил и, помянув спаривание «макак», перевёл сфалт в лучевой режим. На экране сигма-сканера змеились полосы ряби — от реки на пустошь сползались пирофоры.

— Ты посмотри! — Вепуат сел на броню туун-шу, отпустил Бозека (тот потёр плечо и отодвинулся) и уставился на глину. Излучение отогнало пирофор ненадолго — не прошло и минуты, как из земли полезли усы. Вепуат, прицелившись, метнул в них пригоршню Би-плазмы. Вслед за усом вылезли челюсти.

— Не сработало, — Вепуат разочарованно хмыкнул. — Я так думаю — пирофоры тут тоже не местные. Вон, туун-шу аж поёжился, а это — сожрало, будто так и надо.

Гедимин посмотрел на сфалт.

— Как работать-то будем? Облучать участок непрерывно?

— Река слишком близко, — донеслось из приоткрытого трюма. — И червяки какие-то злые. Кто как, а я тут копать не буду.

— Верно, — согласился Вепуат. — Поищем место подальше. Эгберт! Держись за мной. Пройдёмся вдоль окраины. Где останцев побольше, там встанем. Река дальше, в почве камни, — всем будет спокойнее.

…Туун-шу плыли над чернеющей равниной. Чем дальше от Эллура, тем фиолетовый отлив становился слабее. Вепуат смотрел вниз, на редкие камни, и качал головой — «не то!».

— Ага! Тут скал уже побольше, — он глянул на невысокий останец-гребень. — Значит, сюда… Смотри!

Внизу из глины торчали мелкие и крупные обломки, а над ними поднимались два столба-останца. Но смотрел Вепуат не на них. Он указывал на продолговатые тёмные пятна на горизонте. Они двигались вдоль окраины Ксалана от разлома к разлому. Туун-шу зашевелил плавниками и подался в сторону, второй — за ним.

— Два, три… шесть… Гедимин! Смотри, какая там эскадрилья!

Гедимин недовольно сощурился.

— Кьюссы? Чего им тут надо?

— Что, копать здесь будем? — из трюма выглянул филк. — А что с червяками?

— Погоди, — Вепуат тронул броню туун-шу, направляя зверя вслед за «эскадрильей». — Интересно, куда они все летят…

…Глины внизу стало меньше, разбросанных камней и рассыпающихся скал — больше. Вепуат смотрел на пятна на горизонте. Туун-шу замедлили полёт и теперь снижались над грудой тёмных камней. «Дирижабль» пролетел ещё сотню метров и остановился. Отсюда уже были слышны громкие щелчки и булькающий звон. Гедимин закрыл глаза тёмным щитком и поднял «телескоп».

Вокруг груды камней собрался десяток «дирижаблей». Гедимин уже видел рядом с ней силуэты в красной одежде. На плоский обломок поставили уккулан, и один из высадившихся сосредоточенно стучал по плашкам. Ещё двое стояли рядом, встряхивая звенящие бусы в такт его стуку. Ещё пара десятков Кьюссов сидела на земле, прижимая к ней ладони и уложив голову на грудь. «Какой-то ритуал?» — Гедимин перевёл взгляд на кучу камней. Часть из них просто стащили сюда и бросили, — но и на них сармат рассмотрел начерченные восьмилучевые звёзды. Чертили аккуратно, как по трафарету, на крупных обломках — пытались процарапать и занести пигмент в углубление. Один из Кьюссов, увешанных цацками, обходил камни и иногда останавливался. На его груди висел набор полых костей, запачканных пигментами.

«Тут только значки. А вон там камни обработаны,» — Гедимин посмотрел на центральную группу обломков. Они были куда крупнее — метра по три в высоту, примерно столько же в толщину. Восемь таких грубых, почти кубических «столбов» поставили рядом и сверху взгромоздили плиту — и что-то в процессе не рассчитали. Она раскололась наискось; её куски сейчас лежали вокруг — их стащили к «столбам» и пометили значками. На крупных «деталях» никаких пометок не было — только следы многочисленных металлических и кислотных ливней и перепадов температур. Они почти стёрли намёки на ручную обработку, — эта штука, похоже, стояла тут очень, очень давно.

Ритм бульканья и стука начал повторяться. Кьюсс с красками подрисовал последний значок, на секунду прижал ладони к древнему столбу и отошёл, низко склонив голову. Кто-то из сидящих