Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

я обреку себя на длительное изгнание, но стоять там и позволять им издеваться надо мной, не применяя оружие, было нелепо.

Я пошарил под туникой и отстегнул петлю, к которой крепился пистолет в кобуре. Я вытащил оружие и проверил патроны.

Сквозь галдеж мальчиков прорезался низкий голос. Я различил обрывки фраз:

– …оскорбление безобидного путешественника… откуда вы знаете, что он не принц в своей стране? …царю будет доложено… как только что освобожденные рабы, а не как царевичи и благородные юноши…

Я пробрался через внешний слой сосновых иголок. Плотно сложенный чернобородый мужчина на лошади поучал юношей, которые побросали камни.

– Да мы просто немного развлекались, – сказал Прыщавый.

Я выступил из ветвей, подошел к тому месту, где валялась моя помятая шляпа, и надел ее. Затем я приветствовал мужчину:

– Хайре! Я рад, что ты появился прежде, чем ваши мальчики не доигрались до чего похуже.

Я усмехнулся, решив обратить попытку убить меня в шутку. Только железный самоконтроль поможет мне выбраться из этой ситуации.

– Кто ты? – буркнул мужчина.

– Зандрас из индийского города Паталипутры. Я ищу философа Аристотеля.

– Он оскорбил нас… – начал один из юношей, но чернобородый не обращал на него внимания.

– Мне жаль, что наш правящий дом был представлен тебе таким грубым образом, – сказал он. – Вот этот сгусток юношеского нахальства, – он указал на Прыщавого, – это Александр Филипп, наследник македонского трона.

Он представил и других – Гефестиона, который сбил шляпу с моей головы и теперь держал под уздцы всех остальных лошадей; Неарха, чья лошадь убежала; Птолемея, который возвращался за оружием; Гарпаса и Филоту.

Затем он продолжил:

– Когда Птолемей ворвался в дом, я осведомился о причинах такой спешки, узнал об их стычке с тобой и поспешил сюда без промедления. Они забыли, чему их учил наставник. Им не следовало вести себя так, даже с таким варваром, как ты, ибо, поступая так, они сами опускаются до варварского уровня. Я возвращаюсь в дом Аристотеля. Можешь следовать за мной.

Человек повернул лошадь и двинулся обратно к Миезе. Шестеро мальчиков занялись поимкой лошади Неарха.

Я пошел за ним, хотя время от времени приходилось переходить на бег, чтобы не отстать. Дорога шла в гору, поэтому вскоре я уже тяжело дышал. Задыхаясь, я спросил:

– Кто ты, мой господин?

Мужчина повернул ко мне свою бороду и поднял бровь.

– Я подумал, что ты должен знать. Я – Антипатр, наместник Македонии.

Прежде чем мы достигли самой деревни, Антипатр свернул в нечто вроде парка, со статуями и скамейками. Я предположил, что это Роща нимф, которую Аристотель использовал как место для занятий в его школе. Мы прошли через парк и остановились у поместья на другом его конце. Антипатр бросил поводья стремянному слуге и спрыгнул с коня.

– Аристотель! – проревел Антипатр. – Этот человек хочет тебя видеть.

Вышел человек примерно моего возраста – слегка за сорок. Он был среднего роста, стройный, с тонкогубым, строгим с виду лицом и коротко подстриженной пепельно-седой бородой. Он был закутан в спадающий складками гиматий – большой плащ – с разноцветным орнаментом из завитков по краю. На нескольких пальцах красовались золотые кольца.

Антипатр довольно неуклюже представил меня:

– Старина, это… эх… как его… из этого… откуда-то из Индии.

Он рассказал о том, как спас меня от Александра и его приятелей – малолетних хулиганов, добавив:

– Если ты не преподашь хоть какие-то манеры этой своре щенков, потом будет уже поздно.

Аристотель внимательно посмотрел на меня и прошепелявил:

– Фсегда приятно повстречать чужеземца. Что прифело тебя к нам, мой друг?

Я сказал ему, как меня зовут, и добавил:

– Поскольку меня считают кем-то вроде философа в моей стране, я подумал, что мое посещение Запада было бы неполным без того, чтобы поговорить с величайшим из западных философов. И когда я спрашивал, кто же это, каждый говорил мне найти Аристотеля Никомаха.

Аристотель промурлыкал:

– Очень любезно с их стороны гофорить так. Хм. Фходи и раздели со мной чашу вина. Сможешь рассказать мне о чудесах Индии?

– Да, конечно, но ты должен рассказать мне о твоих открытиях, которые для меня еще чудеснее.

– Ну заходи, заходи. Фозможно, ты захочешь остаться с нами на несколько дней. Я должен расспросить тебя о множестфе фещей.

* * *

Так я встретил Аристотеля. Мы сразу подружились, как сказали бы в моем мире – с пол-оборота. У нас было много общего. Некоторым людям не понравилась бы шепелявость Аристотеля, или его дотошность и педантичность, или его склонность доводить любую тему разговора до полного истощения. Но мы с ним ладили отлично.

В доме, который царь Филипп построил для Аристотеля под королевскую школу, он вручил мне кубок вина с привкусом смолы и сказал:

– Расскажи мне про слона, мы слышали об этом огромном звере с хвостами сзади и спереди. Он на самом деле существует?

– Так и есть.

Я принялся рассказывать, что я знаю о слонах, а Аристотель делал пометки на куске папируса.

– Как в Индии называют слона? – спросил он.

Вопрос застал меня врасплох, мне и в голову не приходило выучить древний хиндустани, когда я изучал все, что могло потребоваться в этой экспедиции. Я отхлебнул вина, чтобы дать себе время подумать. Я никогда не увлекался алкогольными напитками, и этот казался мне отвратительным. Но ради достижения цели я должен был притворяться, что мне нравится. Ясно, что мне придется придумать какой-то вздор, но тут мысленный кульбит вернул меня к рассказам Киплинга, которые я читал в детстве.

– Мы зовем его «хати», – сказал я, – хотя в Индии, конечно, множество языков.

– А как насчет этого индийского дикого офла, о котором гофорит Ктесий, с гигантским рогом в центре головы?

– Этого следует называть нос-о-рог, или ринокерос по-вашему, потому что рог у него как раз на носу. И он скорее гигантская свинья, чем осел…

По мере приближения времени обеда я сделал несколько тонких намеков на то, что мне надо сходить в Миезу, чтобы найти место для жилья, но Аристотель, к моей радости, и слышать об этом не хотел. Я должен был остаться прямо там, в школе; мои вежливые протесты в том смысле, что я недостоин такой чести, были отметены.

– Ты должен остаться здесь на несколько месяцев, – сказал он. – У меня уже никогда не будет такой возможности собрать данные об Индии. О плате не беспокойся, царь за все платит. Ты… хм… первый варвар из тех, кого я знал, с достойным интеллектом, и я уже соскучился по хорошей содержательной беседе. Теофраст уехал в Афины, а другие