Фриц Лейбер - Ведьма

Четвертая пуля прошила голову Панча.

Делия не стала сопротивляться, когда несколько вышедших из оцепенения мужчин схватили ее за руки и отобрали опустевший револьвер. Все это время она не сводила глаз со сцены. Я тоже. Я знал, что Делия хотела доказать этими выстрелами.

Панч куда-то исчез. Но Джек Кетч замер над ширмой, и его взгляд был устремлен в сторону Делии, как будто пистолетная пальба входила в замысел режиссера. Вдруг раздался пронзительный визг, исполненный злобы и ненависти. Это не был фальцет Джока Лэтропа. Взмахнув над головой своим иглоподобным мечом, Джек Кетч нырнул за ширму.

Вопль, последовавший за первым, был страшнее и отчаяннее. Так кричат люди, охваченные судорогами предсмертной агонии. И на этот раз голос принадлежал Джоку. Толпа замерла и умолкла.

Расталкивая зрителей, я побежал к двери, ведущей за кулисы. За спиной я слышал тяжелое дыхание старого Грендала. Первое, на что наткнулся мой взгляд, была беспомощная махина Луиджи Франетти, который сотрясался, стоя на коленях и пытаясь вспомнить какие-то молитвы.

И тут я увидел Лэтропа. Он лежал навзничь за ширмой.

Зрители, вбежавшие вслед за мной и доктором, сначала вскрикивали, узрев эту ужасающую картину, и тут же переходили на шелестящий шепот.

— Смотрите! Он мертв — человек, который работал с куклами!

— Это она уложила его! Всю ширму изрешетила!

— Я видел все своими глазами. Двенадцать выстрелов — наповал.

— Говорят, она его жена.

— Нет! Она достала его только последним выстрелом. Я слышал, как он вскрикнул. Она сошла с ума!

Я понимал, что все они ошибаются, так как все выстрелы Делии были направлены выше уровня ширмы.

Я подошел к телу Джока Лэтропа. Меня всего передернуло. Правое глазное яблоко Джока по самую рукоятку пронзил пигмейский меч Джека Кетча. На обе руки Джока Лэтропа были надеты балахоны Панча и Джека Кетча с нанизанными на них головками из папье-маше.

Грендал протиснулся вперед и опустился на колени перед трупом. Испуганный шепот за моей спиной постепенно перешел в скандирование «ахов» и «охов». Слева от меня проплыло желтовато-коричневое пятно страхового агента. Уилкинсон заглянул через плечо Грендала. Агент судорожно вздохнул, медленно обернулся и указал пальцем в сторону Франетти.

— Мистера Лэтропа не застрелили, а закололи, — совершенно спокойно произнес Уилкинсон. Но его негромкий голос был услышан толпою зевак. — Я видел, как этот человек прошмыгнул за кулисы. Это он убил мистера Лэтропа. Больше некому. Держите его кто-нибудь и тащите в зал.

Франетти не оказал никакого сопротивления. Вид его был совершенно ошеломленным и беспомощным.

— Остальным тоже лучше подождать в зале, — продолжал распоряжаться Уилкинсон. — Я позвоню в полицию. Проследите, чтобы миссис Лэтроп никто не беспокоил и ни в коем случае не говорил о случившемся. Сюда ее не впускать.

Сцена на какое-то мгновение заполнилась гулом бессвязных восклицаний, кто-то у кого-то что-то переспросил, но толпа потихоньку отхлынула в зал.

За кулисами мы остались втроем — Грендал, Уилкинсон и я.

— Что, совсем никакой надежды? — сумел выдавить я.

Грендал покачал головой.

— Мертвее не бывает. Этот острый предмет проник в глазную впадину и вошел глубоко в мозг. Убийца не промахнулся.

Я еще раз взглянул на скрюченный труп Лэтропа. Даже теперь один вид кукол вызывал у меня отвращение. Даже теперь глазницы их масок зияли холодом возмездия.

Я осмотрел пулевое отверстие в маске Панча. Из него тонкой струйкой струилась кровь. Вероятно, пуля зацепила бедняге палец.

В этот момент из-за кулисы, постепенно усиливаясь, донесся ропот толпы. Я услышал топот чьих-то ног и приглушенные портьерой крики.

— Берегитесь! Она вырывается!

— Сейчас убежит. Держите ее!

— Она бежит за кулисы! Ну, кто-нибудь, задержите же ее.

Откинув на ходу портьеру, в дверь пулей влетела Делия.

Чья-то рука из-за портьеры пыталась ухватить ее за платье. Золотистые волосы взметнулись над ее лбом, ламе платья залило серебром полумрак сцены, и… она вырвалась. Ее глаза были расширены безумием.

— Они убили его! Это они! Они! — закричала Делия. — Это сделала не я. Не Франетти. Они! Я попала только в одного. О Джок, Джок! Ну встань, пожалуйста!

Она подбежала к его телу.

И здесь начался просто кошмар.

Безобразная маска Джека Кетча вздрогнула, руки куклы зашевелились, и из-под маски послышался визгливый, злорадный смех.

Делия, уже готовая обвить руками голову мужа, рухнула на колени. Из ее груди вырвался вопль ужаса. Серебристое платье соскользнуло с ее плеча. А кукла продолжала хихикать и визжать, словно насмехаясь над нею и празднуя свою победу.

— Уберите с его рук этих тварей! — услышал я собственный крик. — Уберите эту мерзость!

Уилкинсон сорвал с рук мертвеца кукольные балахоны, ухватив их за головы, у доктора ничего не вышло, слишком тряслись руки. Сам же Уилкинсон, похоже, не понимал, что происходит. Он был по-прежнему убежден, что в гибели Лэтропа повинен Франетти. После моего крика он действовал скорее автоматически, чем осознанно.

Теперь мне стало ясно, как погиб Джок Лэтроп. Я понял, почему он был таким замкнутым и почему древняя книжица произвела на него такое глубокое впечатление. Да, не зря Делия подозревала что-то неладное, хотя и не совсем верно. Так вот почему он задавал доктору все эти странные вопросы. И почему куклы двигались как живые. До меня дошло, почему у Джоки Лоутропа были отсечены руки. И я понял наконец, почему Джок Лэтроп носил перчатки и никому не позволял взглянуть на свои руки с тех пор, как вернулся из Лондона и в его поведении произошла какая-то «перемена».

Мизинец и безымянный палец на каждой его руке были самыми обыкновенными. Другие пальцы, которыми кукольник манипулирует куклами, совсем не походили на пальцы. Вместо большого и указательного были какие-то крохотные, но мускулистые, почти человеческие руки. Первый палец на обеих руках был вроде маленького червячка, правда, имел форму пальца. Но на нем кривилось в усмешке — как бы это объяснить — мерзкое подобие рта, скорее похожего на маленький сфинктер. А чуть выше — два малюсеньких глазика неправильной формы, представлявших собой просто два черных зрачка. Один глаз вышибла пуля Делии. Другой был цел.

Я раздавил всю эту гадость каблуком.

Среди бумаг Джока Лэтропа нашли одну записку, написанную размашистым почерком. По-видимому, она была написана не так давно:

«Если я умру, знайте, это они убили меня. Поскольку я совершенно уверен в их ненависти ко мне. Я пытался доверить свою тайну разным людям, но оказалось, что не в состоянии этого сделать. Я обречен все держать в секрете ото всех. Может быть, это они так хотят, так как власть их над собой я чувствую все сильнее и сильнее с каждым днем. Делия возненавидела бы меня, узнай она об этом. Она уже что-то подозревает.