«ЕСЛИ» - ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №10 2007 г.

– Отставить! – прохрипел я. – За самосуд буду наказывать безжалостно! Пусть Вадим расскажет, для чего ему это понадобилось! И почему все болеют!

– Не скажу, – с неожиданной твердостью отозвался Шмаков. – Можете сжечь меня или выгнать из убежища, но я не скажу!

– А что, и сожжем! – Соболь уже кипел.

– Оставьте нас, – приказал я. – Мы поговорим, и тогда я приму решение.

– Да он тебе горло перегрызет, – с ненавистью глядя на молодого человека, провозгласил Распопов. – Уж если он покусился на мою розу…

– Выйдите, – повторил я. – Это приказ главного техника реактора. Люди подчинились – дисциплина все же вырабатывалась в нас годами. Вадим сел в кресло детектора.

– Мне очень жаль, Егор. Я не знал, как работает детектор – иначе обязательно признался бы… А детектор я мог обмануть. Потому что розу срывал не для себя и вовсе не для каких-то целей.

– Рассказывай.

– Дело касается не только меня.

– Тебе придется рассказать! Шмаков опустил глаза в пол и заявил:

– Я сорвал розу для женщины.

– Догадаться было несложно. Для кого?

Вадим снова замялся. Наконец решился и выдавил:

– Ее зовут Роза. Понимаешь, роза для Розы – так символично… Тем более, она рассказала, что никогда не видела цветка, в честь которого названа. Ей всего шестнадцать лет. Она не из нашего убежища – из БДБ-48. Работает ледовозчицей. Мы с ней познакомились на леднике.

Я опешил.

– Ты отдал розу незнакомой девушке? Которая неизвестно что может с ней сделать?

– А что она может сделать? Ты тоже поверил в колдовство, Егор? Мне стало стыдно.

– Нет, конечно… Но почему началась эпидемия?

– Когда я подарил ей розу, она была в таком восторге, что поцеловала меня.

– Без маски? – машинально спросил я и понял, что сморозил глупость. Целовать девушку в шерстяной маске? Когда сам в маске? Лучше уж пожевать кусок войлока!

– Да, без маски. Я люблю ее. Она – лучшая девушка на свете. Красивее, чем роза Распопова.

Стало быть, мы получили обычное вирусное заражение. Не слишком опасное, просто неудобное…

– И давно вы знакомы?

– Месяца три.

– Вот почему ты зачастил на ледник… Но за твои светлые чувства пришлось расплачиваться всему убежищу. Знаешь, каким может быть наказание?

– Изгнание?

– Да. Или возмещение ущерба. Я склоняюсь к последнему.

– Я готов, – обрадовался Вадим.

– Каждому пострадавшему привезешь по пять санок льда. Помимо обычной нормы, конечно. Думаю, года за три управишься…

– Ясно, – сник Шмаков.

– Но, с другой стороны, похоже, мы выровняли бактериологический фон с убежищем БДБ-48… И сможем чаще ходить к ним в гости, снимать там маски. Брать жен оттуда и отдавать в их убежище своих девушек. Это не так плохо: демографическая ситуация у нас не слишком хороша. Поэтому я снижаю виру до двух санок на пострадавшего. И еще ты можешь расплатиться кольцами – по договоренности.

– Так будет справедливо, – кивнул Вадим.

– Вот и отлично.

– Но я не хотел бы, чтобы кто-то узнал…

– Глупости. Глупости и предрассудки. Шила в мешке не утаишь. К тому же, я так понял, ты собрался с ней жить?

– Конечно. Только не сейчас – она еще молодая…

– Ладно, не беспокойся.

Выйдя к людям, ожидающим нас за дверью в технический зал, я объявил:

– Проступок Шмакова объявляется подлежащим прощению. Люди заболели по его вине, но в колдовстве он не виновен. Только в халатности. Каждому пострадавшему будет назначена вира – двое санок льда.

– Оно и ничего, – хмыкнул Соболь, представив, видимо, сколько льда достанется его семье. – Тем более, Шмаков – свой человек, что бы он ни натворил.

– А в убежище скоро станет больше народу? – тихо рассмеялась Лидия Игнатьевна.

Пожилому библиотекарю, знавшему толк в розах и в ухаживаниях, дополнительные объяснения не понадобились.

ГВИНЕТ ДЖОНС

ЗАГРОБНАЯ ЖЕНА

В традиционном лар’зцском обществе, – говорил инопланетянин, – жену нередко хоронили вместе с мужем. Красивый обычай, как по-вашему?

Весь наличный Активный Состав межзвездного сухогруза уставился на него с некоторой тревогой. Этот прославленный пассажир, который предпочел составить им компанию, бодрствуя в перелете, любил поиграть со стереотипами. Никогда не поймешь, шутит он или нет. В черных глазах Сигурта, ромбовидных и с четким ободком, нисколько не похожих на овалы жителей Терры, поблескивали смешливые искорки.

– Нет-нет! Ее не хоронили заживо. Ничего подобного. Она поселялась в склепе: удалялась туда по собственной воле, чтобы остаток дней провести в покое и одиночестве. – Он почесал за ухом заостренным (точь-в-точь коготь) пальцем. – Знать и пейзане Лар’зца придерживались этой традиции вплоть до недавних времен. И, разумеется, изгои. Беженцы.

Они сидели в кают-компании: семеро звездоплавателей с Терры, неотъемлемые компоненты программного обеспечения, плюс один прославленный инопланетный археолог. В трюме путешествовали, держа путь на Галактическую Выставку, ценнейшие артефакты с планеты Сигурта. Атташе по культуре разных планет и их свиты совершали перелет в искусственном сне, но это черноглазое изящное существо с дымчатой кожей предпочитало бодрствовать. Терране не знали (поскольку не привыкли читать написанное мелким шрифтом), было «Сигурт» родовым именем или с ними летел тот самый Сигурт, который установил первый контакт. И пока никто не решался спросить.

Кают-компания была приятным помещением в серебряных с зеленым тонах – традиционное сочетание для цивилизации, делающей лишь первые шаги в межзвездных транспортировках. Сверху, словно сквозь листву, лился серебристый свет, покрытие пола имитировало траву и мох. Они сидели за круглым столом светлого дерева (на самом деле это было формованное керамоволокно, успешно выдававшее себя за полированную березу). Воздух казался свежим и сладким, и создавалось впечатление, будто они пребывают в просторном шатре, раскинутом на залитой солнцем поляне в какой-нибудь мягкой климатической зоне Терры. Но за стенами шатра бушевал невообразимый, безжалостный смерч. Гудение не смолкало ни на минуту, – экипаж (официально именуемый Активным Составом) его уже даже не воспринимал. А если бы этот низкий, за порогом сознания гул стих, у них все равно не хватило бы времени заметить.

Экипаж только что обнаружил призрак в одном из артефактов, которые они перевозили: со скуки суперкарго Папфило Ньюб прочел наконец строчки нонпарелью в грузовых документах. Речь шла о внушительном мавзолее, но обитающий в нем призрак принадлежал, так сказать, не официальному владельцу. Это было нечто под названием «Загробная Жена», своего рода вурдалак, в лар’зцской культуре обычно связываемый с местами погребения. Темнокожий холерик Надим, офицер по гомеостазису, в шутку спросил Сигурта: точно ли она мертва? Экипаж мало знал о его планете – помимо того, что продолжительность жизни на Лар’зце велика и представителям его расы свойственно впадать в кому, дабы пережить тяжелые времена. Сигурт беспечно ответил, мол, стопроцентной уверенности нет, отсюда и объяснение: