«ЕСЛИ» - ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №10 2007 г.

Над головой Люды Борисовой медленно сгущались тучи. Маша не преминула сообщить всем, что именно ее конкурентка навела порчу на поселок. А когда я застал Трофима Соболя в его теплице, заливающим в бутылку чистый спирт – перегонные аппараты обычно в теплицах ставят, не в комнатах, – мне стало совсем не по себе. Спирт, конечно, и для лечения используется, и просто для поднятия настроения, но он еще и очень хорошо горит!

– Что делаешь, Трофим? – поинтересовался я.

– Готовлюсь, – опустил глаза он.

– К чему?

– К осаде.

– Кого осаждать собрался?

– Я-то? Никого. В комнате запрусь да лечиться буду.

Скорее всего, соврал в самый последний момент, а осаждать собираются Людку. Нальют ей спирта под дверь и подпалят.

– Подозреваемые – ко мне, – приказал я по селектору, вернувшись в кабинет.

Явились все, кроме Вадима.

– Зачем народ баламутишь, Маша? – спросил я у Волковой.

– Правда должна выйти наружу, – пожала плечиками она, доставая из кармана кусочек сахара. Ишь, все ей нипочем!

– Раз так, будем ее выводить. Детектор не использовали ни разу с тех пор, как я стал техником, и до этого лет пять не использовали. Сейчас мы все пройдем проверку. Под руководством того, у кого есть алиби. Вот хотя бы Рослякова позовем – он санитар, на людях все время был. Алиби у него имеется, и револьвер тоже. Все знают, что из револьвера можно не только крысу застрелить.

Детектор лжи у нас армейского образца. Предназначен для жесткого допроса. Если неправду сказал – высоковольтный разряд током. Меня не проверяли ни разу, но, говорят, крайне неприятные ощущения.

– Есть ли необходимость мучить больных людей? – спросил доктор Рейнгардт. – Я готов пройти допрос, мне скрывать нечего.

Но процедура предусматривает тестовые вопросы, которые сопровождаются болезненными разрядами. Процедура не слишком полезна для здоровья – особенно для тех, кто и так болен.

– Если никто не признается – у нас нет выхода. После обеда приступим, – отрезал я.

– Тогда нужно сформулировать вопрос. Как он будет звучать: «Брали ли вы розу?», «Знаете ли что-то о розе?», «Использовали ли розу для колдовства?».

– Не вижу большой разницы, – заметил я.

– И напрасно, – Рейнгардт покачал головой. – Человек мог не брать розу, а, скажем, сделать с ней что-то на месте. Сжечь, съесть… Скормить крысе. Или украсть ее мог один человек, заплатить – другой, использовать – третий. Поэтому детектор можно обмануть.

– Хорошо, мы обсудим вопрос после обеда, – согласился я.

До обеда никто ко мне так и не подошел. Обедали в молчании. Косились друг на друга, задумчиво жевали рисовый хлеб, ели похлебку из отдельных мисок – на этом настоял Рейнгардт, чтобы хоть немного снизить риск заболевания. Питаться из общего котла – не слишком гигиенично, хотя и правильно в моральном смысле.

– Теперь бросим жребий, кто пойдет на детектор первым, если похититель не решился признаться, – заявил я. – Задумайтесь еще раз – каково вам будет смотреть в глаза людям, когда все откроется?

Вадим Шмаков воззрился на меня непонимающими глазами.

– Что это значит? – спросил он.

– Тебе никто не сказал? Мы решили провести проверку на детекторе лжи.

– Чтобы вычислить гадину, – тут же добавила Маша Волкова. – И примерно наказать.

– Я был на леднике и не слышал.

– Тем не менее ты тоже в числе подозреваемых, и будешь проходить проверку, так как алиби у тебя нет. И еще: нам нужно сформулировать контрольный вопрос.

Поднялся Рейнгардт, пригладил бороду:

– Предлагаю сформулировать вопрос так: «Совершали ли вы одно из следующих действий: срывали розу, росшую в теплице Андрея Распопова, оставляли в качестве уплаты за нее кольца, использовали эту розу, выносили ее из теплицы, использовали ее в личных целях или для каких-либо действий?»

– Смотрели ли на эту розу с вожделением? – хмыкнула Ангелина Докукина. – Я немного изучала психологию и, в частности, детектор лжи. Между прочим, у меня сертификат техника этого прибора, хотя все об этом забыли. А я специально на курсы ездила за сто километров от убежища. Вопрос нужно сформулировать коротко, и он должен быть точным. Скажем, если человек уверен, что он не сорвал, а срезал розу, он совершенно спокойно ответит: не срывал! И детектор ничего не покажет.

– Доктора с его вопросом уличить нельзя, если он виноват – ведь он все обдумал заранее, – заметил Трофим Соболь.

– Предложите свой вопрос, – оскорбился Рейнгардт. – Мне зачем ваша роза? В колдовство я не верю.

– В колдовство не веришь, а к какой-нибудь девчонке вполне мог подбивать клинья. – Сорвал розу, а проклятие само нас нашло! Розы срывать нельзя!

– Можно, – Лидия Игнатьевна усмехнулась. – Но я этого не делала. Хотя так приятно было бы поставить в вазу на окне розу…

– Только у тебя нет ни вазы, ни окна, – сказал Распопов. – И, думаю, мою розу ты бы не взяла.

– На детектор, – предложил я. – Тянем жребий. Я согласен пройти исследование первым, с теми вопросами, которые предложит любой из вас.

Все подозреваемые вместе с Распоповым, санитаром Росляковым, Ангелиной Докукиной и увязавшимся за нами Трофимом Соболем двинулись на нижний ярус – туда, где в длинном бетонном каземате стояли детектор и много другой нечасто используемой аппаратуры.

– Вопрос: срезали ли вы розу в теплице Распопова для собственных целей? – предложила Ангелина. – А какие цели – вопрос второй. Мне можете задать другой вопрос, если до этого дойдет дело.

– Хорошо, – согласился я, садясь в кресло. Пока Росляков присоединял к рукам электроды и доставал из шкафчика на стене контрольную таблицу, остальные вытянули из шапки Соболя бумажки с номерами. Первой оказалась Лена Иванова. Вторым – Саша Ковалев. Он выглядел очень плохо. Больной, слабый, с трясущимися руками.

Ангелина активировала детектор, и тут же мое тело пронзил обжигающий, скручивающий разряд. Хорошо, что меня не привязали – я просто вывалился из кресла, кулем упав на бетонный пол.

– Сбой в системе, – спокойно заявила Ангелина. – Сейчас исправим. Что, Леночка, займешь место, пока Егор отдыхает?

Девочка заплакала. Видно, после удара высоковольтным разрядом я выглядел не слишком хорошо.

– Садись, дорогая, садись, – безжалостно хмыкнул Соболь. – Мне нужно знать, из-за кого болеют мои дети!

– Хватит! – закричал Шмаков. – Не мучайте никого! Розу взял я!

Трофим тут же подскочил к нашему образцовому ледовозчику и врезал ему по уху.