Александр Казанцев - Донкихоты Вселенной

Ошеломленный Неккий непроизвольно спросил:

- О чем звезда звезде говорит?

- В данном случае о том, что такая участь должна постигнуть все мечи на Землии, чтобы нельзя было вынуть их из ножен, - ответил для всех Бережной. - Я скрутил меч в "кольцо мира".

Вопль восторга потряс аудиторию. Джордания Бруния окружили возбужденные юноши, перед которыми открывалась сейчас цель жизни, истинное рыцарское назначение.

Лишь оскробленный Неккий побежал жаловаться ректору университета, который был связан с тритцами еще во время их завоевания Френдляндии.

Пришлось профессору Джорданию Брунию отправиться в роскошную ректорскую келью, уставленную под сводчатым потолком шкафами с ценными фолиантами за хрустальными стеклами.

Важный седобородый старец с нависшими бровями, сидя за массивным столом, строго встретил виновника скандала.

- Кто ты, свершивший чудо Джорданий Бруний? Как мог ты затронуть рыцарскую честь?

- Я не колдун и не святой, ваша всемудрость, - ответил Бережной. Идеи, которые я проповедовал студентам, не расходятся с учением вашего божественного Добрия. Их следует распространить на всех людей, на все народы. Идеи эти достойны подлинной рыцарской чести.

- Откуда ты, Джорданий Бруний? Если бы тебя не прислал сюда сам Великопастырь всех времен и народов, я заподозрил бы тебя в вероотступничестве, ибо святая папийская церковь всегда благословляла и благословляет добриянское воинство на рыцарские подвиги.

- От этого-то и надлежит отказаться, пока не поздно.

- Когда же может быть поздно, странный сын мой? - насторожился ректор, теребя длинную бороду.

- Когда вместо мечей в руках людей окажутся молнии, разящие стихийной силой, способные, в конечном счете, уничтожить всех живущих на вашей Землии людей.

- Что ты имеешь в виду, профессор Джорданий Бруний, под словом "вашей Землии"? Разве она в равной степени не твоя?

- Нет, ваша всемудрость. Я прилетел сюда с другой планеты, во многом сходной с Землией.

- Не хочешь ли ты сказать, что, кроме Землии, созданной, по Гиблии, Всевышним, существуют еше и другие обитаемые Землии, населенные подобными нам с тобой - поскольку нет между нами разницы - людьми?

- Именно в этом я должен признаться вам, ваша всемудрость.

- Кощунственные слова произносишь ты, несчастный, о чем не посмею молчать!

- Они не противоречат здравому смыслу.

- Они противоречат Гиблии.

- Как раз в Гиблии вы можете прочесть: "Сыны неба сходили на Землию и, увидев, что дочери ее красивы, брали их себе в жены. И с тех пор пошло племя Гигантов".32

- К гигантам по непомерному росту твоему ты отнести себя можешь, но утверждение твое, что, кроме Землии, есть еще и какая-то Земля, скорее всего ересь, в чем разберутся в Святикане. Одумайся, отрекись!

- Я могу отречься только от применения любого оружия, ваша всемудрость.

Седобородый ректор нахмурился и сокрушенно покачал головой.

Скоро Неккий с врученным ему ректорским письмом вскочил на коня и помчался в Святикан.

Глава шестая

ГОДДОН И САМОРРА

И обрушились с виманы (летающей колесницы) на "Тройной город" разящие молнии, вспыхнув ярче десяти тысяч солнц.

Махатхарат, перевод с санскрита.

В Святикане Галлей и Федоров, сидя в своей звездной башне, по браслетам личной связи уже знали и про свернутый в кольцо меч Неккия, и о недовольстве ректора университета, и о письме его Великопастырю всех времен и народов.

Святиканские звездоведы могли ждать самого худшего.

- Думаю, Вася, - говорил Федоров, - нам угрожают подземелья СС увещевания. Нервный паралич, который уже год спасает Крылова от костра, вот предостережение. Не встретить ли и нам слуг увещевания в таком же, как Крылов, состоянии?

- Нет, друг Федя, - гордо ответил Галлей. - Или я ничего не понимаю в психологии властителей.

- Что ты имеешь в виду, Вася? Нам нельзя рисковать. Надо и Бережного предупредить.

- Ты слишком осторожен, Федя. Риск не просто благородное дело, как говорили когда-то. Риск - это прием борьбы. Бывает, конечно, что проводящий прием борец сам оказывается на ковре. Но на то мы и люди другого века, чтобы не оказаться внизу.

Федоров, конечно, знал о Васином хитроумном плане.

- Что ж, - спокойно ответил Федоров. - Я за тобой, как друг, пошел в звездоведы в самое их святиканское пекло. Пойду за тобой и сейчас. Но говорить с всесильными ты мастак, а не я. Это не стаканы взглядом катать.

Ждать пришлось недолго. Неккий очень торопился отомстить профессору Джорданию Брунию и за щедрую плату часто менял лошадей. Он заранее предвкушал наслаждение от треска разожженного под Брунием костра, фейерверк рассыпающихся искр, желанный запах горелого мяса на площади Цветения в Ромуле. И Неккий гнал взмыленного коня вперед.

Скакал по продуваемым ветрами полям, вздымая за собой облако пыли. Отважно проносился в тени лесной, не страшась разбойников. Поднимался в горы, переходил там вброд стремнины, а в долинах переплывал реки, пугая прохожих на узких улочках городов.

И письмо наконец было доставлено в Святикан И Скалию.

И вот на винтовой лестнице в "звездную башню" послышались тяжелые шаги стражников.

Одетые в двухцветную форму и кольчуги, в шлемах с закрытыми забралами, с алебардами в руках, они вошли в обзорную комнату, где звездоведы соорудили диковинные трубы со стеклами, "гадая с их помощью по звездам".

Стражи молча дали знак идти за ними.

- Куда? - осведомился Галлей. - Я настаиваю на свидании с Великопастырем всех времен и народов, чтобы сообщить ему, как обычно, о расположении звезд.

Наемники ничего не ответили звездоведу, будто не понимали языка, на котором он обратился к ним. Напрасно Галлей повторял свою тираду на всех известных ему диалектах Землии. Его лишь грубо толкнули в спину, оставив почему-то Федорова в "обсерватории".

Это вселило в Галлея надежду, Федоров же был мрачнее тучи, готовый взглядом усыпить присланных стражей. Но Галлей погрозил ему пальцем.

Васю увели с собой безмолвные "живые доспехи" без человеческих лиц, прикрытых опущенными забралами.

Вопреки готовности Галлея спуститься в подземелье пыток, его повели через роскошные залы в само святилище Великопастыря всех времен и народов.

И Скалий сидел на троне, громоздком кресле, установленном на специально сделанном для него возвышении.

Рядом, чуть пригнувшись к папию и одной рукой касаясь ручки священного кресла, стоял высшинский прокуратий увещевания Кашоний, другой рукой придерживая за ошейник любимого огромного пса И Скалия, с которым тот не расставался с рыцарских времен.

Одет Кашоний был в алую мантию, но на этот раз с пышным меховым воротником, подчеркивающим торжественность предстоящего действия.