Марта Уэллс - Стихия огня (Иль-Рьен - 1)

Томас преднамеренно устранился от всяких дел. Он провел с Вийоном уже несколько часов, отвечая на вопросы генерала и привлекая его внимание к тем местам, где могли прятаться люди Дензиля. Теперь капитан просто ждал.

Совсем недавно он заметил, что короткие периоды полного бодрствования начали перемежаться какими-то длительными и несвязными мыслями и что единственной опорой для его спины служит грубый камень стены. Потом вдруг откуда-то рядом появился Берхэм, явно успевший перед этим побывать в переделках.

У стены вспыхнул новый припадок активности, когда корнет Вийона явился с Конадином, одним из лодунских чародеев. После долгой беседы с ними Вийон направился к Томасу. Генерал, темноволосый мужчина с красивой седой прядью, уступал Томасу в росте на полголовы. Он был одним из старинных друзей Равенны и рос вместе с будущей королевой в загородной резиденции ее отца. Генерал молвил:

— Они взяли нашего доброго герцога Альсенского. Он во всем признался Авилеру.

Томас не настолько погрузился в задумчивость, чтобы оставить без внимания тон генерала.

— И что же?

— Конечно, чуть приврал, пытаясь изобразить чистое недоразумение, но этого и следовало ожидать. Однако он утверждает, что убил чародея Урбейна Грандье. Конадин проверил истинность его слов, в этом герцог не врет.

Томас посмотрел на окутанный ночью город, медленно выползавший из укрытия.

— Я знаю это.

Вийон кивнул:

— Конечно, Дензиль желает вывернуться. Разумный человек, попав в такую историю, будет стремиться избавиться от сообщников, однако малец этого не поймет.

Роланд всегда был мальцом для Вийона. Все еще глядя на город, Томас промолвил:

— Дензиль послал Двор Неблагий захватить Роланда и избавиться от Равенны.

— Нет, это сделал Грандье. — Вийон не спорил, он излагал факты так, как толковал их Роланд. — Конечно, Дензилю придется объяснить, почему он привел в город свое личное войско, силой захватил Верховного министра в его собственном доме, убив при этом многих стражников городского войска, занятых исполнением своих прямых обязанностей, не говоря уже о тех горожанах, которых выгнали из жилищ эти демоны. И он не предоставил свое войско в распоряжение короля, но использовал в собственных интересах, в том числе арестовал офицеров, служащих короне. — Вийон покачал головой. — Если бы Равенна была жива, я велел бы уже строить эшафот. Но сейчас… Можно было воспользоваться и другим способом, но слишком много людей видели, что мы захватили его живым. Дензиль постарался обеспечить это.

Томас понимал, что Вийон ждет реакции, и потому ответил:

— Иного нельзя было ожидать.

Взгляд генерала обратился к городу:

— Больше вы нам сегодня ничем не поможете. Я советую всем вернуться к себе в казармы.

Томас усмехнулся:

— Вы возвращаете Роланда во дворец и хотите, чтобы я не путался под ногами.

— Да, она научила вас буквально всему… Всему, что должен бы знать малец. — Вийон вздохнул. — Неужели вы надеетесь сдержать свое стремление к мученической кончине и доверите мне самому управиться с делом?

Ну что же, подумал Томас.

— Учтите, я не обязательно должен находиться здесь, у меня есть два более выгодных предложения.

— Это не ответ.

— Напротив. — Томас оторвался от стены и направился к выходу.

— Малец не согласится! — крикнул ему вдогонку Вийон.

Томас решил подальше пройти по стене, прежде чем спускаться вниз во двор. Погода менялась к лучшему. Берхэм следовал за капитаном, и Томас заметил, что при нем остались оба пистолета, которые он отдал слуге в ночь перед атакой. Когда они чуть отошли, Томас сказал:

— Я намереваюсь отослать тебя и Файстуса к Ренье.

— При всем почтении, сэр, я человек забывчивый и, проведя столько лет у вас на службе, как будто не помню, чтобы когда-либо служил лорду Ренье… Потом, если бы меня попросили… — Берхэм пожал плечами. — Мне просто пришлось высказать свое мнение.

— А я не слишком-то нажимал, — улыбнулся Томас.

— Не понимаю, что вы хотите сказать, капитан.

Подул ветер, прохладный, но без прежнего, заставлявшего задыхаться морозца. Какое-то время оба молчали, потом Томас предположил:

— Вообще-то тебя ждет успех на большой дороге. Будешь терроризировать всех.

— А вот это мысль. Вот это действительно мысль, — усмехнулся Берхэм.

Невзирая на то, что Старые дворы были заняты воинством сразу после бегства людей, порядок в казармах королевской гвардии оказался не слишком нарушен. Томас даже решил, что метки, оставленные Каде на дверях, оказались действеннее, чем предполагала она сама. Уже с порога он увидел, что в фехтовальном зале горят фонари, в казармах собрались гвардейцы и некоторые из уцелевших цистериан. Из ста двадцати человек, числившихся в гвардии, уцелело более семидесяти. Томас даже не мог рассчитывать на столь удачный исход. Решив избегать людных частей дворца, капитан устало побрел вверх по боковой лестнице.

Файстус обнаружился в прихожей — он разводил огонь в очаге. В спальне было сыро и холодно. Томас стянул с плеч кожаный кафтан и останки дублета, бросил заскорузлую от засохшей крови одежду на пол и сел на постели. И уже мгновение спустя откинулся на спину, устало обведя глазами полог над собой.

Томас полудремал, смутно осознавая знакомый шорох, с которым Берхэм и Файстус сновали по комнате, разводя огонь в очаге.

Впрочем, когда Берхэм стянул с него сапоги, капитан вполне разборчиво охнул. Слуга склонился над ним, а потом спросил:

— У вас есть для нас какое-нибудь дело?

Томас качнул головой. Он услышал, как за обоими слугами захлопнулась дверь, и мгновенно уснул.

Глаза он открыл, должно быть, через несколько часов; Каде, стоя на коленях, с улыбкой склонилась над ним:

— Не ждал?..

Потом Томас отвел прядь с ее лба и промолвил:

— Давненько мне не приводилось иметь дело с женщиной, да еще так смеющейся от счастья.

Все полученные синяки, порезы и отметины, оставленные когтями на теле, не могли помешать им нравиться друг другу. Ни с какой другой женщиной он не получил бы такого удовольствия в подобном состоянии: она делала это так вдохновенно, так чувственно, как никто до нее. А он-то все пытался решить, испытать ли вкус того, что сулят ему следующие двадцать лет, или не стоит! Хорошо, что она все решила за него.

— Не хвастай, — игриво сказала Каде. — Я знаю, что их у тебя было несколько сотен.

— Ну уж, насчет сотен ты преувеличиваешь.

В дверь поскреблись, и послышался хриплый голос Берхэма:

— Капитан, внизу вас ждут пара альбонцев, они говорят, что у короля большой прием и он приглашает вас.