Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

- Дядя Вася, - пролепетал парнишка, вылезая из кустарника, куда отбросил его мощный козинский удар.

- Дядя Вася тебя уму учит, - сказал Козин, замахиваясь опять. - Отберет у тебя в следующий раз какой голопуз винтовку, и не по роже ты получишь, а без башки останешься. А ну, не вертись!

Новая плюха, и опять трещат кусты под Гришкиной спиной.

- Василий Якич, может, хватит с него? - раздался голос от костра.

- Бог троицу любит, - ответил главный козинский помощник Афоня-Мельник. - У нас винтовок мало, все запомнить урок должны.

В третий раз Гришке удалось немного увернуться - удар пришелся по лбу. Но все равно парень на ногах не устоял и больно накололся задом о сухие сучья. Вставать он не торопился и тихо завыл-захныкал о своей судьбе, которая забросила его из родной деревенской избы в сырую лесную чащу, где дурную водку приходится пить как чай, а от сырого жаркого то и дело проносит. Тут еще и командир со своим пудовым кулаком. Домой, что ли, податься? А там - свяжут ручки, на подводу, и в окаянную Красную армию, будь она неладна. Только что и выть.

- Не вой, - сказал Козин. - Умному мука - вперед наука. До свадьбы заживет. Это только пуля в башке никогда не заживает.

- Дядя Вася, - продолжал ныть Гришка, - когда мы домой вернемся?

- Когда краснопузых в селе не будет. Ты, Гришка, подумай, они, как пташки по осени, улетят? Или нам о них позаботиться надо?

- Надо позаботиться, - уже почти не плача, ответил Гришка.

Между тем к Козину подошел Афоня-Мельник, невысокий мужичонка с длинной, но тощей татарской бородкой.

- Вася, окончил учебу?

- На сегодня руку утомил.

- Пойдем покурим, а заодно и пост проверим.

Однако до часового - парнишки с берданкой, стоявшего в секрете шагов за двести от привала, приятели не дошли, а присели на недавно упавшую сухую березу.

- Гришка - дурак, - сказал Афоня, раскуривая самокрутку. - Но от его вопроса нам не отвертеться. Мы уже месяц то мотаемся с хутора на хутор, а то и в лесу ночуем. Не всем такая жизнь по душе. Кто-то уже шепчется: хоть в Красную армию, хоть в черную, лишь бы под нормальной крышей спать.

- Нам с тобой, Афоня, с армией все просто. Там над нами червь командир, а крыша в казарме - руку не поднять.

- Я это понимаю. Потому всегда и говорил - в село возвращаться надо. Комбед перерезать, а то и запалить, когда они самогоном перепьются - все едино. Мне плевать, кто там в Питере или Москве: царь, Советы, Учредилка. Все равно до нас не скоро доберутся. А над голопузыми душу отведем. Чтобы знали, как по нашим закромам шариться и над бабами изгаляться.

- На Зимино пойти можно хоть завтра. Сведения из села верные - Слепак и Комар со своей шайкой уже за полночь пьяны в стельку. Одно меня смутило. Гришка ведь не спьяну винтарь отдал. Он на Назарова напоролся. Ты же слыхал, небось, Афоня, что это за мужик.

- Знаю, - зло усмехнулся мельник.

- Назаров все дело меняет. Если он здесь подзадержится да с голопузыми споется, их после этого ночью, как курей, не возьмешь. Я о его подвигах на Германской слыхал. Считай, у комбеда свой полковник будет.

- Вряд ли. Он сегодня у дяди водки выпьет и дальше к своей бабе пойдет.

- Я тоже на это надеюсь. Так что до завтра дергаться не будем.

Приятели докурили и вернулись к костру, где усталые и подвыпившие мужики уже затянули тоскливую бурлацкую песню.

* * *

- А когда из госпиталя вышел, сразу же приказали явиться в штаб. Там я третьего Георгия из собственных рук командующего Юго-Западным фронтом Брусилова Алексея Алексеевича и получил, - закончил рассказ Назаров.

- Расскажи, как ты из плена сбежал, - попросил Никита Палыч.

Назаров повременил с рассказом. Он взял свой стакан, долил почти до краев и оглядел гостей, задержав свой взгляд на барышне Ларисе.

- У всех ли полно? Тогда вот что я вам скажу... Стаканчики пока поставьте, говорить буду долго, много важных слов надо сказать. Как выражаются большевики - программных слов. А за мудреные слова, коль выскочат, звиняйте, земляки. Нахватался их не по своей воле бывший крестьянин, ныне солдат Федор Назаров. Еще и всяких знаний, новых и чудных, нахватался. Иным словом, совсем не тот Назаров уже пришел, что уходил.

Федор и сам опустил свой стакан на скатерть, осознав, что тост выйдет даже длиннее, чем представлялось.

- Про синематограф слыхали? Степан даже бывал? Очень хорошо. Так вот, глядел я как-то в стране далекой буржуйскую фильму под названием "Терминатор"...

- Чего? - вырвалось у Тимохи.

- Неважно, - махнул рукой простой мужик Назаров Федор. - Короче говоря, чужим, нерусским словом звалась та фильма. А показывали в ней ро... э-э, чудовище рукотворное, созданное колдунами. И хотело то чудовище изменить ход истории, хотело, чтоб не свершилось предначертанное. Ну вот, допустим, мы бы заранее узнали, что такого-то числа убьют эрцгерцога Фердинанда и оттого начнется война. И если б удалось спасти герцога, предотвратило б это войну? Как полагаешь, Тимоха?

- Так это... Не знаю.

- И я не знаю. А хотел бы знать. Ну, да и бог с ним! Жить надо так, будто живешь впервые и навсегда - вот что я понял за годы скитаний. Впервые и навсегда. За это и предлагаю выпить.

Назаров поставил на стол пустую посудину, захрумкал выпитое моченым яблочком. В горнице повисло потрясенное молчание.

"Вот сидят вокруг меня люди, которые на самом деле мне чужие, но я не ощущаю их как чужих. Я отношусь к ним именно как к близким и родным, - вот какие думы посетили Федора-Алексея. - Как когда-то я сразу и безоговорочно признал однополчан Федора за своих, а они, в свою очередь, также ни разу не усомнились, что я - самый что ни на есть Назаров, а не кто-то совсем другой. Может быть, пребывание в предыдущем мире было лишь ошибкой природы, которую природа решила исправить. И эта жизнь, несовершенная, грозная, страшная, кажется мне отчего-то более моей, чем та, предыдущая. Мало что осталось во мне от прежнего Алексея по прозвищу Леший, "черного археолога", которому больше нравилось возиться с оружием отшумевших эпох, чем с предметами эпохи атома и сотовых телефонов. Видимо, не случайно нравилось. Ну, значит, пора бы и забыть ту странную эпоху. Быть может, и не будет ее никогда, а все еще пойдет по другому пути".

Молчание затягивалось, и Федор понял, что надо срочно переходить на привычные обитателям Зимино вещи.

- Видите, в углу винтовка? - спросил он.

- Видим, - сказал Степан. - С фронта, что ли?

- У Гришки вашего винтарь отнял. Ну, который за околицей. Он говорит какой-то ком бед завелся в Усадьбе. Что это у вас, вместо барина, что ль?

- Большое озорство с нашим барином, Владимиром Ивановичем, приключилось. Усадьбу-то пограбили прошлым декабрем, - ответил старик.