Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Значит, мы мыслим одинаково! — я поднял свой стакан, он присоединился ко мне, и мы опустошили их, и я с удовольствием наблюдал, как их наполняют снова. — Следовательно, я начинаю свой добровольный опыт в политике, чтобы выручить вас и ваших людей. К следующим выборам президента должно быть два кандидата, и я со всем присущим мне мастерством и знанием прослежу, чтоб был выбран более достойный.

— Вам удастся сделать это?

— Гарантирую.

— Тогда вы будете спасителем Параизо-Акви.

— Не я. Спасение станет делом нового президента.

— И кто же им станет?

— Но это же очевидно. Никто другой, кроме вашей чести.

Он растерялся и долгое время сидел с низко опущенной головой. Когда поднял ее и посмотрел на меня, его глаза были полны печали.

— Это невозможно, — сказал он. — Должен быть кто-то другой. Мне очень жаль, что я не могу быть президентом.

12

В тот момент, когда Торрес произнес эти роковые слова, я смаковал вино. Я закашлялся и захлебнулся, еле собрав себя воедино.

— Вы не можете быть президентом? — я наконец свободно вздохнул. — Я вас не понимаю.

— Во-первых, у меня совершенно нет опыта, я не знаю, с чего начинать. Во-вторых, я не могу бросить свои владения, меня некому заменить. А мое хозяйство — вся моя жизнь. А в-третьих, я считаю, что есть более достойный человек, и это заставляет меня уступить ему все права.

— Знаю ли я этот образец?

— Да, это вы собственной персоной.

Настала моя очередь сидеть и думать, бороться с искушением. Это было действительно соблазнительно! Подходящий выбор для человека с моими убеждениями. Но оставались препятствия.

— Но я же не являюсь гражданином вашей страны, — запротестовал я.

— Это имеет какое-то значение?

— Обычно, да. Но…

Я запнулся на слове «но». Эта замечательная идея полностью овладела мной. Все сходилось, и я уже принимал поздравления моего подсознания, которое начало варить эту кашу. Но существовали еще детали, которые необходимо было проверить в первую очередь.

— Могу ли я задать вам несколько вопросов, прежде чем отвечу?

— Несомненно.

— Имеются ли у вас простоватые, грубые родственники, близкие, застенчивые по природе, домоседы, предпочитающие свое собственное общество внешним мирам?

— Замечательно! — маркиз покачал в изумлении головой и снова наполнил наши стаканы. — Вы описали моего внучатого племянника Гектора Харапо, у него точно такие привычки. Его небольшое владение граничит с моим. Последний раз я видел его, да, десять лет назад. Он ничем не занимается, кроме чтения книг, кроме того, хочет вывести новый сорт бизкоко. К слову сказать, он, насколько я помню, разорился пару лет назад.

— Он подходит нашим целям. Сколько ему лет?

— Примерно вашего возраста. Почти такого же телосложения, только у него густая черная борода.

— Борода будет самой легкой частью. Теперь позвольте задать еще один вопрос. Вы согласитесь быть вице-президентом, если Гектор станет президентом? Он будет выполнять всю основную работу, а вы своим авторитетом поддержите всю кампанию.

— Да, на такое я могу согласиться. Но должен вас предостеречь, что Гектор, хоть и является прекрасным человеком, совершенно не подходит для президента.

— Можно с этим поспорить — я присутствовал на президентских выборах, на которых побеждали старые актеры и прожженные плуты и мошенники, но сейчас не об этом речь. Как вы посмотрите на то, что нам, возможно, придется совершить во имя высокой цели неблаговидные поступки, которые можно отнести к разряду преступлений? Вы должны решить и судить сами. Единственное, чего я добиваюсь, это снять пелену с глаз избирателей. Это будет ерунда по сравнению с преступлениями Запилота. Я считаю, что можно было бы поставить на место Гектора другого человека. Человека знатного происхождения, благородного, опытного, твердого…

Пока я говорил, его глаза становились все больше и больше. Улыбка все шире и шире, пока он не мог больше себя сдерживать и завопил:

— Вас!

— И никого другого, — скромно ответствовал я.

— Это идеальный вариант! Мне бы ничего лучшего не пришло в голову.

— Но могут возникнуть определенные трудности. Мы должны прийти к согласию на нашей политической платформе, прежде чем заключим союз. Вам могут не понравиться некоторые реформы, которые я собираюсь объявить в ходе выборов.

Маркиз махнул рукой, отметая возможные несогласия, и подал мне свою благородную руку.

— Чепуха. Все честные мужчины всегда найдут способ согласиться в подобных вещах. Я знаю вас уже благодаря вашему титулу и уверен, что никакие проблемы не могут возникнуть.

— Я не думаю, что это будет очень просто. Как вы отнесетесь к такому: я предложу все большие поместья отдать в пользование крестьянам?

— Я прикажу вас расстрелять, — ответил он с холодной твердостью.

— Как удачно, что я сам в это не верю! — это было не совсем верно. Но я предвидел, что земельная реформа, да и все реформы на этой планете будут долгим и мучительным процессом. Но нужно было с чего-то начинать, даже длительное путешествие начинается с одного шага, как говаривал продавец обуви. — Никаких земельных реформ, естественно, я это сказал, чтобы сослаться на некоторые политические вопросы, которые могут задавать в ходе этих свободных выборов. Нам придется сделать одну-две маленькие реформы, чтобы набрать побольше голосов. Есть такие вещи, которые, как я знаю, не нравятся нам в теории, но нам нужно будет провести их в жизнь, чтобы привлечь на свою сторону избирателей.

— Например? — спросил де Торрес подозрительным тоном, помня о поместьях.

— К примеру, мы должны ввести всеобщее избирательное право: один человек — один голос, включая и женщин…

— Женщин! У них что, будут равные с мужчинами права? Это невозможно!

— Не хотите ли сказать об этом моей жене?

— Нет. — Он потер подбородок. — Так же, как и своей. Да, это опасные и революционные мысли. Но мне кажется, мы должны попробовать.

— Если мы не сделаем этого, сделают наши противники. Мы должны получить поддержку судов, добиться отмены пыток и секретной полиции, позаботиться о здоровье нации, давать бесплатное молоко детям, разводы ссорящимся супругам. Мы должны поддерживать чувство собственного достоинства в человеке, равно как в мужчинах, так и в женщинах, и принять законы, защищающие права человека.

В конце моей тирады он согласно кивнул.

— Полагаю, вы правы. Все мои рабочие поддержат эти заявления, так что можно будет ждать всеобщую поддержку в крупных городах. Но я предвижу, где мы встретим трудности.