Михаил Тырин - Семьи.net (сборник)

– На вокзале? – спросил он.

– Лез в «Пустельгу» зайцем, – прогудел полицейский, мотнув головой в сторону сканера. – И пролез бы, если…

Он осекся, заметил Алину. О подписании документов на какое-то время забыл. Медсестра его не почтила вниманием, нырнула в каморку.

– Если бы что? – спросил Антон Сергеевич.

– А? – Полицейский забыл, о чем речь. – Здравствуйте.

«Он был уже тут пару раз, – подумал Марченко, здороваясь с полицейским за руку. – Плевать ему на то, как и где поймали мальчишку. Подписи на бумажках важнее. Но этот не совсем безнадежен. Как он – на Алину!.. Кот».

– Принимайте, Антон Сергеевич, – сухо распорядился Росников, отдав конвоиру бумаги. Тот перелистал; кивнул; вздохнул, зыркнув на дверь медотсека, где возилась возле саркофага Алина, и отбыл.

Саркофаг пискнул; заныл, поднимая крышку. Данные о новобранце попали в систему.

– Одевайся, – уныло распорядилась Алина. Тут же вышла, походя щелкнув клавишей на силовом щите. Спросила директора: «Я больше не нужна?» – и, не получив ответа, улизнула.

«Рыбка. Для нее мальчишка – новая порция данных в кандидатскую. Для полицая – подконвойный. Сбыть с рук поскорее. А для Вани…» Марченко не додумал – на пороге медотсека увидел космодесантника. Тот никак не мог справиться с рукавами.

– Помочь?

Мальчик глянул исподлобья, не ответил.

– Ну сам так сам, – сказал Антон Сергеевич. – Как тебя величать?

– Не говорит, – ответил за космодесантника Росников.

– Совсем? – с улыбкой спросил Марченко, думая: «Немых к нам не возят. Кричал, небось, когда ловили, дрался. На лбу ссадина и на губе. Теперь молчит. Что это у него?»

Мальчишка, когда застегивал куртку, что-то сунул за ворот, держа в горсти.

«Шнурок на шее. Что-то на нем блестящее. Хорошо, что в директорском кабинете нет камер. Или есть?»

– Не совсем, – ответил директор, листая бумаги. – Просто не отвечает. Как мне его регистрировать?

«Тебе бы только регистрировать», – подумал Марченко и сказал мальчишке:

– Меня зовут Антон Сергеевич Марченко. Добро пожаловать в экипаж-Б, дорогой… Э-э… Видишь, не получается. У космодесантника должно быть имя или хотя бы прозвище. Ты же не хочешь быть у нас Молчуном? Космодесантник Молчун – это несолидно, так ведь? Как же нам тебя…

– Мне все равно, – буркнул космодесантник, застегивая верхнюю пуговицу.

– Но мне не все равно и экипажу.

– Миклуха, – выпалил мальчик.

«Врет, конечно. Он не интернатский, домашний. Не мое дело, что у него на шее».

– Николай Николаевич? – Марченко серьезно кивнул. – И через черточку Маклей. Хочешь быть путешественником, к тому же великим?

– Николай Николаевич? Маклей через черточку? – Директор поднял одну бровь. – Откуда вы… Так и записывать?

– Ваня, ты меня огорчаешь, – проговорил Антон Сергеевич. – Пиши пока просто Миклуха, вторую часть фамилии неплохо бы сначала заработать. Так ведь, космодесантник Миклуха? Пойдем, представлю тебя экипажу.

– Антон Сергеевич, задержитесь на минуту, – сказал, оторвавшись от монитора, директор.

– Подожди меня в коридоре, Миклуха, я сейчас, – сказал мальчику Марченко.

«Мальчишка кивнул. Есть контакт. Что еще от меня нужно Ване? Вроде, все с формальностями».

– Антон Сергеевич, – с видимым нежеланием начал директор, глядя в стол. – Хотел вас предупредить, могут быть неприятности. Я получил от системы предупреждение.

«Все-таки нет здесь камер, иначе бы он не решился».

– Ты же меня хорошо знаешь, Ваня.

– Поэтому и говорю: прекратите саботаж. Вы же не хуже меня теорию помните и должны понимать, к чему приводит неточное исполнение директив.

– Теория – ладно. С практикой беда.

– Что вас опять не устраивает?

– Методы. Куда-то нас Марсик не туда ведет. Но это длинный разговор, а меня за дверью ждет практика.

– Я вас предупредил, – буркнул Росников.

– Зачем? – спросил Марченко, взявшись за ручку двери.

– Я рекомендовал вас в проект.

«Понятно, – подумал, поджав губы, бывший учитель физики и вышел, аккуратно прикрыв за собою дверь. – Непонятно только, от себя ты предупредил или выполнил директиву. У мальчишки глаза красные. Плакал или не выспался? Ничего, Марсик его сегодня уложит. Прочистит мозги, выжмет из подсознания всякую дрянь. Не нравится мне все это…» Куратор отогнал кислые мысли и сказал:

– Здесь направо, Миклуха. Я тебе покажу твою ячейку, а после – в экипаж, знакомиться.

– Макс, дай сдуть комбин, – попросил Смирницкий, поймав лидера за рукав.

– Иди, – отругнулся Макс, дернув рукой, но Смирницкий держал крепко.

Дело было перед обеденным построением, сразу после алгебры. Дима Смирницкий, для друзей – Дым, на алгебре занимался кое-чем получше комбинаторики и прохлопал новую тему.

– Зажал? – флегматично спросил он, не отпуская рукав.

Макс смотрел куда-то мимо, было ему не до конспекта.

– Дым, рассейся, – вежливо попросил он и, толкнув Смирницкого, все-таки выдрал рукав. Сделав это, отошел на пару шагов, чтобы лучше видеть.

– Что это с ним? – спросил Дым, проследив, кого там высматривает лидер.

– Не что, а кто. Люська, – равнодушно ответила Аня Манохина.

На общих лекциях ашки и бешки сидели вперемешку, Смирницкий, к примеру, всегда оказывался рядом с Няшкой, потому что та не задалбывала болтовней.

– Она не с ним, а с этим новеньким. Как его?

– Вот именно.

– Не понял.

– Тебе и не нужно, – сказала Ня и отвернулась к окну. Там заснеженная равнина. Ходят слухи, раньше, когда в Елани стояла военная часть, низменность эту называли Долиной Смерти. Подходяще.

Чижова действительно была с новеньким – на лекциях усадила этого лопоухого рядом, таскалась за ним на перерывах, и теперь, загнав в угол, пыталась разговорить. Максим сам не мог понять, почему это его бесит. На то и лидер в экипаже, чтобы раскручивать всяких миклух. Но слишком уж рьяно она за него взялась, как будто ей нравится, когда посылают. Максим незаметно для себя оказался так близко, что услышал обрывки фраз:

– Я тоже не сразу попала… Сначала меня удочерили одни… Они и сейчас пытаются… Так что могу понять, почему ты…

– Ничего ты не можешь понять, – неожиданно зло огрызнулся Миклуха. – Слушай, отстань, а?!

Он выбрался из угла, куда его загнала настырная Люся, и нос к носу столкнулся с лидером ашек.

Вид у Чижовой был жалкий. Макс рассвирепел.

– Нельзя ли повежливей с лидером? – спросил он, заступая Миклухе дорогу.

– Чихал я на лидеров, – хладнокровно ответил тот.

Тут, как на грех, Люся вмешалась.

– Макс, не лезь! – крикнула она. – Ашками своими займись!

– Ашки… Бешки… – ворчал Миклуха, пытаясь сбросить с воротника руку Макса. Потом добавил едва слышно: «Вошки».