Михаил Тырин - Семьи.net (сборник)

– Кое-какие? – возмутилась Чижова. – Синус перепутать с косинусом!

– Лидер экипажа Чижова, – не повышая голоса, сказал Марченко. – Люди не автоматы, им свойственно ошибаться и учиться на ошибках. Надеюсь, вы тоже разберетесь с формулами сокращенного умножения и с прочими мелочами. Скажите, правильно ли вы поступили, оставив на грунте десантную группу?

– Но ведь амеры… – Вопрос застал Чижову врасплох. – То есть, десантный бот «синих»… И потом, рейтинг экипажа…

– Вы хотите сказать, что если бы не ваши действия, процент выполнения мог быть ниже. Людмила, я не критикую, просто спрашиваю. Что думают остальные члены экипажа?

– Нужно было выйти из мертвой зоны и расширить сектор, – вступилась Манохина. – Иначе они накрыли бы нас ракетами.

– Все равно продули, – буркнул Чернов.

– Продули своим, а не чужим, – Чижова взяла себя в руки, выглядела прекрасно. – Бот «синих» подбили.

«Красивая девочка, но формалистка. Будут у кого-то проблемы, – подумал Марченко. – Впрочем, это не относится к делу. Почва готова, теперь вопрос».

– Да-да, лидер, все в порядке, конечно. Чужие побеждены, наши победили, хоть и не обошлось без жертв. Но что дальше?

– Извините, Антон Сергеевич, я не понимаю вопроса.

«Это неудивительно», – подумал Марченко, с удовольствием глядя на возмущенную космодесантницу. Румянец во всю щеку, глаза серо-стальные. Определенно, у кого-то будут проблемы. «Не будут, а уже есть», – отметил Антон Сергеевич, краем глаза следя за лидером ашек. Макс подпирал дверной косяк, руки держал в карманах.

– Не понимаете? Представьте: вы закончили интернат, прошли отбор, курсы подготовки и в две тысячи двадцать шестом году всем экипажем приняты в экспедиционную группу. Перелет позади, экипаж-Б сброшен в десантном боте, имея задание взять пробы грунта и выбрать место для высадки основной группы. И тут на корабль и десантный бот нападают какие-нибудь «синие».

– Мы победим, – уверенно заявил космодесантник Колос по прозвищу Тол. – Марс будет наш.

– Конечно, – Марченко старался видеть всех одновременно, но получалось плохо. – Допустим, мы уже победили, но вы, Анатолий, и вы, Юрий, не дожили до победы, остались на грунте. Бот цел, связи ни с кораблем, ни с Землей нет. Лидер экипажа Людмила Чижова и бортинженер Манохина живы и здоровы, Анна, правда, слегка не выспалась, но это дело поправимое. Заброшенных на поверхность запасов хватит лет на двести, в зоне посадки имеются подповерхностные залежи водяного льда, почва богата оксидом железа, неподалеку – капсулы со сборными жилыми куполами. Что вы будете делать дальше, лидер?

– Как это – что?

– Подумайте над этим, Чижова. Я не тороплю с ответом. До две тысячи двадцать шестого года времени много. Экипаж-Б, вольно! Свободное время двадцать минут. Разойдись.

«Ни до чего она не додумается, зря я это затеял, – решил Марченко, наблюдая, как расходится экипаж. – У Чижовой вид надутый. Пусть. Думать не вредно. Здорово Марсик им прочистил мозги».

– Люся, – позвал Максим. Отлепился от косяка так, словно это стоило ему немалых усилий, подошел ближе. Руки по-прежнему держал в карманах, вид имел мрачный и независимый, на Антона Сергеевича посматривал с неприязнью.

«Не мое дело», – подумал Марченко, собираясь улизнуть, но не успел. Лидер ашек решился. Громко, чтобы слышал куратор, сказал:

– Люся. Я это… Сделал бы то же самое. Тоже поднял бы корабль. И это… Я хотел бы…

– Мне все равно, чего бы ты хотел, ашка, – отрезала Чижова. – В подачках не нуждаюсь. Дай пройти.

Лидер экипажа-А посторонился, вслед ей смотрел с такой тоской, что Антону Сергеевичу захотелось хоть как-то помочь парню – потрепать по плечу, сказать что-нибудь утешительное, – но он вовремя остановился. Говорят, в Чебаркульском филиале ВОШкИ куратора экипажа девятого уровня уволили за склонность к педофилии только потому, что имел обыкновение по-отечески класть детям руки на плечи. «Свят-свят. Мне это ни к чему», – и Марченко решил ограничиться словами.

– Молодец, – сказал он Максиму.

Мальчик посмотрел на него волком.

«Я на твоей стороне», – подумал Антон Сергеевич, но вслух добавил только:

– Куратор просил тебя проследить, чтобы не было опозданий.

– Не просил, а приказал, – огрызнулся Макс и зашагал через холл наискосок, прочь.

«Двенадцать лет, ужасно прекрасный возраст, – размышлял Антон Сергеевич. – И помочь бы ему, но как? Бог знает, чем все это кончится, неизвестно еще, чем Марс отплатит за неуместный вопрос. Не хочу, чтоб выгнали. Уволят – плакала тогда Валеркина ипотека».

В проекте неплохо платили, Антон Сергеевич мог себе позволить половину отдавать сыну. Тот ввязался в постройку дома, переселился, но не рассчитал, и с полгода уже едва сводил концы с концами, воюя с исполнительной службой. Если бы не деньги отца – давно вышвырнули бы Валерку с женой и двумя детьми в муниципальное общежитие. Что это значило, Антон Сергеевич знал не понаслышке – интернаты повсюду, что ни день отовсюду везут космодесантников, чьи родители не могут обеспечить или не справляются. Со взрослыми «Марс-26» не играет и шансов на второй заход не дает. Приоритетный проект. Не справляешься с родительскими обязанностями – отдай детей стране. В интернате им будет лучше.

«Лучше? Ну нет. Внуков не отдам. Пусть тогда…»

Антон Сергеевич приостановился на лестнице. Тряхнул головой и двинулся дальше. «Что за мысли, в самом деле? Можно подумать, это обмен. Они мне внуков, я им – Макса, Чижову и остальных. Бог знает до чего так можно додуматься. Морду не криви, когда смотришь в камеру».

Дверь кураторской отъехала в сторону. Марченко вошел.

Георгий Михайлович опять со значительным видом торчал у окна и считал ворон.

– Тонсергеич? – весело чирикнула, крутнувшись на стуле, Маша. – Вас к директору.

«Что еще за новости?» – подумал, потирая лоб, Марченко.

У входа в директорский кабинет Антон Сергеевич нагнал медсестру. Алина, более чем всегда похожая на печальную рыбу, не спешила. Одна рука в кармане халата, в другой – пакет с комбинезоном космодесантника. «Вот в чем дело, прибыло пополнение», – сообразил Марченко и распахнул перед медицинской работницей дверь. Она так и не вынула из кармана руку, вошла. С нею всегда так – ждет, что люди и вещи станут повиноваться без слов, и устало удивляется, когда этого не происходит.

В директорских апартаментах пахло озоном. В смежной каморке гудел и пощелкивал медисканер, похожий на саркофаг. Полицейский – двухметровая дылда – с видом кота, стерегущего мышиную нору, нависал над директорским шикарным столом. Росников листал протокол и вырисовывал подписи.