Пересчёт человечества - Вадим Носоленко

— оно то ускорялось, то замедлялось, словно пульсируя в такт с огромным сердцем сферы. Сфера начала издавать гулкую пульсацию, расширяясь и сужаясь. В её боку появилась едва уловимая грань. Тонкая линия света прочертила её поверхность, постепенно расширяясь, как веко, медленно открывающее нечеловеческий глаз. Словно трещина в реальности — тонкая, почти невидимая линия, из которой в нашу сторону устремились прозрачно-серые кубы со светящимися гранями. Они двигались с математической точностью, каждый куб следовал заданной траектории, образуя в воздухе сложные геометрические узоры, невозможные для случайного движения. Они, как рой пчёл, начали своё движение к толпе. Я почувствовал резкий толчок, и первый куб влетел прямо в моё горло. Он был холодным, как лёд, и тяжёлым, как свинец. Ещё один. И ещё. Каждый куб нёс с собой ощущение чуждой тяжести, словно кусок иной реальности, насильно втиснутый в наш мир. Я хотел закричать, но тело не слушалось. Я продолжал стоять, а кубы влетали в моё горло, один за другим, словно наполняя меня чем-то холодным и чужим. Каждый куб приносил с собой странное ощущение — будто моё сознание растворяется, уступая место чему-то другому. Чему-то, что не должно было находиться внутри меня.

Я чувствовал, как они движутся внутри, как они заполняют меня, вытесняя мою сущность. Это было похоже на цифровое изнасилование — что-то извне бесцеремонно вторгалось в самую интимную часть моего существа, в моё сознание, перестраивая его по своему усмотрению. Мои мысли стали мутными, будто в голову влили густой, чёрный туман. Я пытался сопротивляться, но тщетно. Я был всего лишь марионеткой, куклой, которой управляла неведомая сила.

И тут я увидел их. Людей вокруг. Их рты были широко открыты, их глаза пусты, а лица искажены в гримасах, которые уже не имели ничего человеческого. Они напоминали восковые фигуры, застывшие в момент невыносимого страдания, с той лишь разницей, что их глаза… их глаза продолжали жить. Они стояли, как статуи, и кубы влетали в них, один за другим, наполняя их тем же холодом, той же чуждой энергией. Жуткое зрелище — сотни людей, превращенных в сосуды для непостижимой силы. И я был одним из них.

Внезапно все, как по команде, повернулись в другую сторону. Движение было синхронным, механическим, как у роботов, получивших один и тот же программный код. Передо мной открылось то, что всегда оставалось за моей спиной. Ещё одна сфера. Она парила над землёй, подобно второму извращённому солнцу, но была иной — темнее, хищнее, если подобное можно было сказать о неодушевлённом объекте. Эта была ближе, больше и походила на магический портал.

В следующий момент я ощутил, как в такт пульсации кубы начали вылетать из моего горла обратно. Процесс напоминал рвоту, но вместо желудочного содержимого из меня извергались эти странные артефакты. Они изменили цвет и структуру, став тёмными, почти чёрными, с едва заметными красными прожилками. Они словно напитались чем-то из меня, забрали какую-то часть моей сущности и теперь несли её к своему хозяину. Они, снова как рой, устремились в новую сферу, которая жадно поглощала их. Моё тело застыло в неестественной позе, словно кукла, запрокинув голову вверх и выгнув позвоночник.

И в этот момент я ушёл. Ушёл в смолу.

Погружение было стремительным — не плавный спуск, а падение в бездну. Последней мыслью, промелькнувшей в сознании, была страшная догадка: «Нас используют. Мы — всего лишь фильтры для информации. Или энергии. Или чего-то еще более страшного…»

Я проснулся резко, вскрикнув. Горло саднило, будто я кричал часами, хотя я знал, что в реальности не издал ни звука во время своего 'застывания'. Тело била крупная дрожь, словно после удара током — подняться удалось не сразу. Я огляделся. Дома. На своём диване. — Как… — прошептал я, всё ещё не веря увиденному. — Это было… реально? Или просто воображение? Но как я оказался дома?

Мысли путались, сталкиваясь и разбиваясь друг о друга, как волны о скалистый берег в шторм. Мысли неслись в моей голове, одна за другой. Я не понимал, как такое могло произойти. Я услышал шорох в углу комнаты. Ледяные иглы страха пронзили позвоночник, паника сдавила горло. Кто-то был рядом. Я повернул голову и увидел встающую тень. Человек. Его силуэт словно соткался из сгустившегося мрака, обретая форму и плотность на грани моего восприятия. Она подошла ко мне и наклонилась. В свете тусклого ночника я заметил блики на его силуэте. И тут я осознал: передо мной стоял тот самый человек… Тот жуткий хирург из мира застывших людей и пульсирующих сфер. Мужчина в плаще из другой реальности. Он существовал. И он сейчас стоял прямо передо мной. Здесь.

Зрачки расширились, пульс взлетел до предела. «Они нашли меня. Они узнали», — билось в голове. «Я выбился из шаблона, нарушил протокол, и теперь они пришли исправить ошибку,» — панически стучало в висках. Я хотел вскрикнуть, что-то прокричать, но не мог. Тело словно парализовало. Только глаза могли двигаться. Я смотрел с ужасом, как мужчина медленно наклоняется надо мной и достает тот самый инструмент, которым проникал в тело человека. В тусклом свете ночника металл инструмента блеснул с холодной, клинической жестокостью, как скальпель в руках безумного хирурга. Я онемел. Холодный пот струился по коже. «Не верю. Это не по-настоящему. Не верю…»

И тут он произнес отчётливо: — Следует удалить червя.

Его голос был механическим, лишённым эмоций — не человеческий голос, а нечто, имитирующее его с пугающей точностью. В этих трёх словах заключалась вся беспощадная логика существа, для которого человеческие жизни — лишь игра.

Он взял меня за челюсть, раздвинул её. Его прикосновение было холодным и сухим, как прикосновение мумии. Я ощутил запах озона и чего-то металлического, словно кровь смешалась с машинным маслом. Ужас пожирал сознание. Я был готов умереть. В мгновение, тонкий инструмент вместе с рукой мужчины погрузился в моё горло.

Я вскрикнул и открыл глаза. Реальность резко сменилась, как кадр в фильме, без перехода и подготовки. Я стоял прямо на улице. Внезапно ноги подкосились, и я рухнул. Слёзы, холодные и безликие, полные ужаса, струились по моему лицу, прочерчивая влажные дорожки на коже, словно маркируя меня как жертву чего-то непостижимого, разделяя его на четыре дорожки. Я понимал, что нахожусь в смоле. Я увидел сон. Но это был не просто сон — это было откровение, видение, посланное мне из глубин подсознания, или, что ещё страшнее, из глубин той самой сферы, что пульсировала в небе параллельного мира. Сон, который был реалистичнее всего,