Дипломная работа - Василий Кораблев

открытого окна шевелились две знакомые фигуры. Немного погодя он опознал в них Валеру и Достоевского. Они курили прячась за занавесками и словно бы что-то высматривали, там за окном.

— И никакой он не ребёнок. Ему 22 года, — бурчал Достоевский.

— Нет, ребёнок, — возражал Валера. — Только вчера, можно сказать, отняли от титьки, а вы его водкой травить. Он же столько и не пил никогда.

— Так что же он за стакан хватался? — негодовал старик.

— Исключительно из уважению к вам, а когда опомнился, было поздно.

— Хорошо, я смотрю, ты его оправдывать научился. А не ты ли, ещё недавно, кричал "Кто не выпьет - тот лошара"? И ему подмигивал. Это ли не провокация?

— Нет, это был тост.

— Хе-хе-хе. Ах ты-ж, сука такая, — засмеялся пенсионер. — М-да. Я тоже, знаешь, в молодости бузотёрил, ошибки разные совершал, а теперь, срок пришёл мне раскаиваться.

— Так, а что вы там про Выродка говорили? Я так и не понял?

— А, это...Он весьма необычный бог, знаешь ли. Его уничтожили в начале 18 века.

— Разве бога можно убить?

— Можно, но для этого надо чтобы в него перестали верить. Боги, ничего так не боятся, как забвения. Он, один из немногих известных богов, который существовал в нашем мире материально. У него было шесть рук, массивное туловище и восемь коротких ног, но вот голова...

— Что голова?

— Своей головы на плечах у него не имелось. Вместо этого он держал в руках головы разных животных и каждая голова соответствует племени, которое ему поклонялось. Изначально этих голов было больше: 9 или 12, но мне удалось найти только 6. У меня есть черепа волка, медведя, ежа, барсука, орла и змеи. Остальное найти не удалось. Вполне возможно они находятся на других континентах, а может даже и в Антарктиде... Короче, только один Выродок знает где они есть.

— Вы сейчас про статую бога говорите? — не понял его Валера.

— Какую ещё статую? — обиделся Достоевский. — Я собрал его скелет.

— Чей скелет?

— Бога.

— Ага.

Валера глубокомысленно замолчал и пенсионер рассердился ещё больше.

— Да ты мне не веришь, ебёно коромысло! Я это у тебя, в твоей тупой башке прочитал!

— Конечно не верю - вы, дедуля, водки нажрались и несёте всякую околесицу.

— Да у меня, ни в одном глазу! Я трезв! Ты лучше послушай, это тебе в науку.

— А чё слушать-то? Меня и так сегодня, домовые обоссали и покусали! Это по-вашему, тоже была наука? Спасибо вам блин, большое.

— Да я же, любя. Ты вообще знаешь, как нас раньше, в детдоме учили? Думаешь пиздюлями, как в армии? Хрена с два! Почти каждый урок мы кого-то теряли. Одних Толстых, у нас было пятеро. Пушкиных трижды меняли и последний всё равно сдох, перед выпуском. Самострелы каждую неделю, а вместо каникул и экскурсий нас возили на отдых в психушку. Ты такой же учёбы захотел, да?

— Чё вы на меня со своими классиками набросились? Вы бы ещё Гоголя вспомнили?!!

— Я тебе щас вспомню про Гоголя! В гробу тебя живьём закопаю!

За занавесками началась возня. Судя по всему спорщики затеяли драку, а Денис наблюдавший за происходящим со стороны, переключил своё внимание на стол и обнаружил, что тот тоже полностью заблёван, бутылка валяется на полу, а на крышке сидит чёрный мохнатый ком и сосредоточенно облизывает пустую тарелку.

Опять этот кот, отстранённо подумал он и снова посмотрел на окно. Валера и Фёдор Михайлович уже помирились и теперь пенсионер на что-то ему показывал.

— Вон, вон он идёт. Батюшка Лука.

— Это старый такой, с бородой до пупа?

— Да. Он всегда тут прогуливается в это время. Моцион у него.

— Стесняюсь спросить, вы действительно собрались кидать в него тухлые яйца?

— Ну так...Не в шахматы же с ним играть? Ну так что, попадёшь ему прямо в лысину?

— Но он же в шапке. Да и неудобно, всё-таки слуга божий.

— Да какой он слуга...

Голос Достоевского был полон презрения.

— Раньше, он был первым секретарём Обкома. Знаешь, как я с ним познакомился? Этот жук перетрахал всех окрестных баб в своё время. Сто норм за смену, я не шучу. И надо же было мне получить служебную квартиру в доме где у него имелась любовница. Так он, вот представь себе гимн...Ты помнишь, при СССР, каждую ночь по радио гимн включали?

— Ага, помню: в полночь, — припомнил Валера.

— Во. А потом в 6 утра ещё раз. Так этот Лука, приезжал к своей любовнице в 23:00, на служебной Волге. Водитель бросал машину и уходил домой, а этот гигант большого секса, каждую ночь с ней... Гимн отыграл и начинался сущий кошмар. Про аудио порнографию слышал? Вот точно так же. В доме никто не спит, ни взрослые ни дети, все слушают как она орёт, охи-ахи, одним словом: страстная баба... Шесть часов кряду, без перекуров, а как только радио сыграло побудку, он сразу же в душ и на работу топ-топ-топ.

— Топ-менеджер, — понимающе хихикнул Валера.

— Вроде того. А вокруг семейные люди. Каково это мамам объяснять деткам, что тётенька болеет и по ночам к ней ездят врачи ставить уколы? Ну не хихикай, рано. Но ведь и этому Луке предъявить ничего нельзя. Боятся. Он же власть. Все помалкивают. Ну я тоже неделю потерпел, а потом не выдержал, спать-то охота и сделал любовнице отворот. Разлюбила она его. И не просто разлюбила, а буквально, до лютой ненависти. Неделю было тихо, а потом снова орать начали, но уже в другой квартире. Оказывается Лука нисколько не растерялся и утешился с другой женщиной. С соседкой по этажу. Тут до меня дошло, что с женщинами работать бесполезно и я навёл на товарища Луку жуткую порчу.

— Это какую же? — удивился Валера.

— Он заболел невстанихой.

— Ох-ты ж!

— Да-да, — закивал старик. — Однако же, я немного пожалел его. Его перестали возбуждать женщины, но только на год. Мне казалось, что он одумается. Каково же было моё удивление, когда через месяц, в соседнем подъезде громко заохал мужик.

Валера понимающе заржал, а потом неожиданно его голос стал серьёзным:

— Будет сделано. Давайте сюда яйцо, щас я в него не промажу.

— Да ты дослушай.