Дипломная работа - Василий Кораблев

Спящий, в ответ, благодарно пукнул.

— Ну чисто как дети, — умилился пенсионер.

Он переодел Валеру в оранжевый скафандр, положил в саркофаг и подложил ему под голову маленькую подушку. Затем тоже самое проделал с Денисом.

— Я конечно, много раз прокручивал в голове подготовку, — пробормотал он усаживаясь на винтовой табурет, — но только сейчас понимаю, сколько оказывается всего надо сделать. М-да, тут человек двадцать в команду надо, а кому доверить? А?

Он вопросительно посмотрел на скелет и не дождавшись ответа махнул рукой.

— Да-да, знаю. У меня на всё про всё будет около 270 минут, а если я не успею у них начнётся некроз тканей из-за твоего, батюшка, дурного влияния. Суров ты однако, хоть волком вой.

Тут он засмеялся.

— А ведь я их спрошу, как вернутся, не забывай об этом. И прошу тебя, пусть они узнают всю правду. Ничего от них не скрывай. Ладушки? Мне же ещё, старику, по стремянке ползать, черепа развешивать. Хе-хе. А не выполнишь мою просьбу я из тебя Новогоднюю ёлку сделаю.

Он вернулся из спецхрана когда снаружи уже был поздний вечер и вид у него был необычайно усталый. В левой руке у него был тяжёлый чемодан, который он с облегчением положил на ближайший стул, а в правой - бутылка водки.

— Так-с, — проворчал он недовольно оглядываясь по сторонам. — Внучков отправил, а до утра ещё куча времени. Защиту что ли убрать? Хотя, хрен с ней, всё равно телек не показывает. Ну что же, значит, развлечём себя чтением. А куда же, чёрт меня побери я её спрятал?

Не дождавшись ответа Фёдор Михайлович поковылял в сторону печки.

— Вот хреново, когда домового в спецхран, на догляд нельзя поставить, — бормотал он царапая ногтями голубенькую нарядную плитку. — Всё сам да сам. Всю жизнь - сам. Как же меня это всё зае...Ах вот она!

Что-то негромко щёлкнуло и кусок стены отошёл в сторону вместе с печью. Старик осторожно опустил руки в тайник и достал оттуда большую книгу в деревянной переплётной крышке. Бережно прижимая её к груди, он вернулся за стол и прежде чем открыть, тщательно протёр её чистой тряпицей. Затем он открыл чемодан и начал доставать оттуда различные консервы. Две банки сардин в масле, шпроты, ананасы, оливки, кукуруза, красная фасоль. Следом за ними появилась различная тушёнка, а под конец, продолговатая банка с гусиным паштетом.

— Жаль, с китайской стеной уже днём с огнём не найти, — вздыхал он проверяя консервы. — Раньше помню, как навернёшь баночку и душа поёт. А сейчас... Ого, а это что, гребешки? Не просрочены?

Он проверил срок годности и оставшись доволен налил себе полную чашку водки.

— Вот под них мы и почитаем.

Консервная банка обреченно взвизгнула под напором острого армейского ножа. Старик улыбнулся. Он отхлебнул из чайной чашки как следует, занюхал консервированными гребешками, после чего открыл книгу на первой попавшейся странице и принялся вслух читать.

"В курной избе всё было нараспашку — окна, двери и даже лаз в погреб, но это не помогало. Жарко было, не по летнему, душно и от того зноя вся приказная строка маялась, прячась от государственных дел в самых укромных местах".