О чем молчит река - Изабель Ибаньез

после паузы. – Но я больше не могу бежать. Оставьте ее у себя и пейте. Это поможет заснуть, Оливера. – Он отвернулся прежде, чем я успела ответить. Мне так много хотелось сказать. Но я прикусила язык и снова рухнула в постель. Бренди успокоил меня настолько, что я смогла логически осмыслить ситуацию. Почта добиралась из Южной Америки в Африку несколько недель. Должно быть, тетя написала оба письма подряд. Наверняка Эльвира уже была дома и в безопасности.

Но почему тогда Tía Лорена не написала еще одно письмо?

Возможно, оно просто еще не пришло. Возможно, к тому времени, когда мы прибудем в «Шепердс», меня будет ждать другое письмо.

Эта мысль заметно приободрила меня.

Пришел Карим, чтобы помочь мне с вещами, и когда я вышла из своей комнаты – возможно, в последний раз, то увидела, как Уит помогает моему дяде с багажом. Он оглянулся, такой же всклокоченный, как и я, и пристально всмотрелся мне в лицо. Его взгляд скользнул от моих усталых глаз к опущенным уголкам рта, брови сошлись на переносице. Мой дядя, стоявший у Киоска Траяна, окликнул его, Уит отвернулся и продолжил работать.

Я попрощалась с командой, Абдуллой и даже с мистером Финкаслом, чье грубоватое поведение укрепило мою первоначальную неприязнь к этому человеку. Исадора удивила меня, крепко обняв.

– Помни, что нельзя быть такой доверчивой, – прошептала она. – Я не всегда буду рядом, чтобы научить тебя стрелять. Ты ведь помнишь, как это делается, не так ли?

– Я вряд ли забуду этот урок, – сухо сказала я.

– Напиши мне, – сказала Исадора. – Ты знаешь, где меня найти.

Я пообещала ей, что так и сделаю. Прежде чем кто-либо успел меня окликнуть, я бросилась к храму Исиды, раскидывая ботинками горячий песок. Внутри храма все выглядело по-прежнему, хотя все внутри меня сжалось. Это был мой последний шанс увидеть место последнего упокоения Клеопатры, прежде чем о нем узнает весь остальной мир. Этот момент был лишь для нас двоих, вкус роз у меня во рту, магия, бушующая под кожей.

Когда я наконец добралась до погребальной камеры, уголки глаз защипало от слез. Предметы и артефакты отливали золотом в мягком свете свечи. Я не хотела забыть ни одной детали и, самое главное, не хотела забыть, каково это – найти ее.

Я была рада, что ее похоронили с семьей. Что все, что было приготовлено для ее перехода в подземный мир, будет учтено и записано. Спустя годы тщательные записи Абдуллы станут руководством для тех, кто изучает ее последние минуты на земле. Спустя некоторое время я заставила себя отвернуться от саркофага Клеопатры. Мой взгляд задержался на сокровищнице, и я пожалела, что не могу вернуть кольцо на прежнее место.

Все началось с кольца.

Papá прислал его не просто так. Возможно, я никогда не узнаю причину, и эта мысль чуть не убила меня. У меня было такое чувство, будто я снова прощаюсь со своим отцом. Что с ним случилось?

Жаль, у меня не было ответа.

Мои мысли вернулись к Эльвире, и я поняла, что пора уходить. Я встретила Карима на обратном пути в лагерь. Подозвала его быстрым взмахом руки.

– Я уезжаю и хочу попрощаться. Была рада нашему знакомству.

Он улыбнулся.

– Не грусти, ситти. Ты еще вернешься.

Я сморгнула слезы. Мне хотелось верить, что так и будет, но все зависело от того, что случилось с Эльвирой. А еще от моего дяди.

– Ma’ es-salama[57], – сказал Карим.

Я спустилась к воде, где меня ждала «Элефантина». Все вещи были сложены на берегу, а Tío Рикардо и Уит увлеченно беседовали. Первый выглядел суровым, второй – расстроенным. Затем мой дядя поднялся на борт дахабии, а я присоединилась к Уиту на песчаной отмели. Он выглядел таким же потрепанным, как и всегда: мятая рубашка не заправлена в брюки, ботинки стоптаны так, что полировать их не было смысла, а волосы, взъерошенные ветром, падали ему на лоб.

Мы уставились друг на друга. Уит убрал руки в карманы, а я нервно сцепила пальцы за спиной.

– Что вы обсуждали? – наконец спросила я. Их разговор не был похож на дружескую беседу.

Уит пристально посмотрел на меня.

– Я не хотел, чтобы у вас появились чувства ко мне, – сказал он. – Мне жаль, что это произошло.

– А мне нет, – ответила я.

– Я еду с вами в Каир.

Мое сердце возликовало, практически воспарив ввысь, как птица с распростертыми крыльями. Но Уит заметил радость на моем лице и покачал головой.

– Я должен вернуться в Англию.

Я рухнула обратно на твердую землю.

– Ты возвращаешься?

– После военной службы я был не в себе. Возможно, отчасти это все еще так. Рикардо дал мне работу, цель. Направление. Это помогло мне немного прийти в себя. Но я не могу и дальше игнорировать свои обязанности. Мои родители ожидали, что я вернусь год назад. Я больше не могу откладывать ее.

Уит говорил о свадьбе. Мы собирались жить в разных концах света: я – в Аргентине, он – в Англии. И у него появится жена. Его дни в Египте всегда были сочтены. Я с сожалением подумала о нашем совместном пребывании на этом острове. О том, как мы работали вместе, записывая каждую находку, какой бы незначительной она ни была. Мы были командой, а теперь стали никем. Даже не друзьями.

– Мне жаль, что ты не нашел то, что искал, – тихо сказала я. – Что это за предмет?

Уит долго молчал, а затем пожал плечами.

– В роду Клеопатры была еще одна женщина – тоже Клеопатра, – известная как алхимик и заклинательница. Я искал свиток, который она написала перед смертью.

В моей голове промелькнуло воспоминание. Неуловимое и туманное.

– Что в нем было?

Уит невесело рассмеялся.

– Я гнался за слухами, Оливера. Вероятно, он никогда не существовал, а если и существовал, то его уничтожили давным-давно.

– Что там было написано? – повторила я, и воспоминание приобрело более четкие очертания. Клеопатра готовила зелье, читая… Это был свиток? Или лист пергамента? Я не могла вспомнить.

– Пора уезжать, – крикнул нам Tío Рикардо с дахабии.

Все мысли о Клеопатре и ее предке рассеялись. Мы с Уитом не потянулись друг к другу. Я сомневалась, что могла бы: грусть затуманила мой взор. Уит тоже молчал, как будто не мог заставить себя заговорить.

Я присоединилась к нему на палубе. Расстояние между нами увеличилось, как будто он уже уехал.

В Каир мы прибыли в разгар солнечного дня – последнего в декабре. Оставшаяся часть путешествия заняла много времени, и из-за проблем с «Элефантиной» мы задержались в плавании еще на несколько дней. Долгие вечера мы