О чем молчит река - Изабель Ибаньез

Обычно приветливое лицо Абдуллы напряглось. Напряглись его плечи.

– С чего бы это, мистер Финкасл?

– Не отвечайте на этот вопрос, – отрезал Tío Рикардо. – Как я уже неоднократно говорил, меня не интересует ваше мнение. Я нанял вас для конкретной работы и не позволю проявлять неуважение к кому-либо из команды. Это ясно?

Исадора замерла от резкого тона моего дяди. Ее рука потянулась к карману. Я знала, что она там прячет.

– Вы усложняете мне работу, – сказал мистер Финкасл и направился к первому пилону. Его спина была идеально ровной и неподвижной. Он мог бы отправиться на передовую, готовый отдать свою жизнь за Бога и страну.

Его преданность пугала меня.

– В жизни он не потерпел ни одной неудачи, – сказала Исадора. – И он хорош в своем деле. Позвольте ему выполнять свою работу. – Она медленно двинулась вслед за отцом. Как будто хотела показать, что не собирается убегать от нас.

– Не следовало тебе нанимать его, Рикардо, – сказал Абдулла, когда Исадора отошла.

Мой дядя посмотрел вслед удаляющейся фигуре мистера Финкасла.

– Ты знаешь, почему я настоял на этом.

Уит метнул взгляд на меня. Все из-за моей матери, преступницы и контрабандистки, и из-за ее злосчастного сотрудничества с «Компанией».

Жгучий стыд подступил к горлу, обжигая, словно кислота.

Я почувствовала, что Tío Рикардо нахмурился. Неодобрение исходило от него волнами. Не сказав ни слова, мой дядя шагнул вперед и исчез внутри храма, на ходу застегнув ремешок сандалии. Вспыхнули искра и синее пламя. Мы последовали за ним, а затем дядя жестом велел Абдулле спуститься по лестнице первым. Все молчали, проходя гуськом через предкамеру и сокровищницу.

Раздался резкий вопль.

Я обернулась и увидела, что мистер Финкасл держит Карима за ворот длинной светлой туники. Мальчик брыкался, целясь в голени мистера Финкасла, но маленький рост не оставлял никаких шансов.

– Отпустите его, – рявкнул Абдулла.

– Он следил за вами…

– Вряд ли он опасен. Отпустите его. – Мой дядя шагнул вперед и указал пальцем на Карима, который отчаянно извивался, пытаясь вырваться из железной хватки мистера Финкасла.

– Стоит дать свободу одному, как последуют другие, – сказал мистер Финкасл, но затем грубо отпустил Карима. Злобно посмотрел на моего дядю, а затем скрылся на лестнице.

– Он опасен, – с отвращением произнес Абдулла. – Пойдем, Карим, можешь присоединиться к нам.

– Но веди себя прилично, – предупредил Tío Рикардо. – И, ради бога, ничего не сломай.

Карим кивнул, и его теплые карие глаза просияли. Он вытер руки о свою длинную галабею и улыбнулся мне. Уит с трудом сдержал улыбку, а затем жестом предложил Кариму пойти впереди него. Мы все вместе надавили на плитку, и потайная дверь распахнулась с громким скрипом, нарушившим тишину. Впереди путь нам преграждала массивная стена, высокие двери в которой были заперты и опутаны толстой веревкой, пропущенной через обе медные ручки. Тяжелое чувство навалилось на мои плечи. Мы потревожили то, что долгое время оставалось скрытым, защищенным от посторонних глаз.

Следовало оставить это место в покое.

Я взглянула на Абдуллу, на лице которого появилось такое же выражение беспокойства.

– В чем дело? – спросил Рикардо, внимательно наблюдая за своим шурином. – Ты передумал?

– Мы уже говорили об этом, – с легким раздражением ответил Абдулла. – Я бы предпочел, чтобы мы оставили ее в покое, но я знаю, что найдутся те, кто не разделит мои мысли. Боюсь, я пожалею, если поверну назад, не зафиксировав и не изучив увиденное, прежде чем это священное место будет разрушено. – Абдулла глубоко вздохнул. – Не задавай больше этот вопрос. Мы идем дальше.

Рикардо отступил в сторону.

– Тогда размотай веревку.

Абдулла шагнул вперед и приступил к работе. Уит толкнул меня локтем в бок и указал на две статуи, стоящие по обе стороны от двойных дверей. Раньше я их не замечала. Они изображали высоких женщин в длинных одеждах, больше похожих на греческие, чем на египетские, по крайней мере на мой неопытный взгляд. Их украшала очень детализированная резьба. Я сразу подумала о Шекспире.

– Ирада и Хармиана? – предположила я. – Служанки Клеопатры?

Tío Рикардо кивнул.

– Охраняют ее даже сейчас, в загробной жизни.

– «Мы часто ненавидим то, в чем всегда препятствия мы видим»[55], – процитировала я. – У Хармианы лучшие строки.

– Неправда, – возразил Уит. – «Кончай скорей, проходит светлый день, и скоро мы останемся во мраке»[56]. Мне было жаль их обеих.

Я поняла почему. Две молодые женщины, обреченные умереть вместе со своей царицей. Преданность приведет их в подземный мир, в будущее, где больше не будет светлых дней, только вечная тьма.

Уит задумчиво посмотрел на меня.

– Как вы думаете, вся троица умерла от аспида или яда?

Я обдумала все, что знала о Клеопатре по текстам историка Плутарха и воспоминаниям, которые просочились мне под кожу.

– Она была известным стратегом и тщательно все планировала. Лично я не верю, что она доверила свою судьбу рептилии. Разве аспиды не известны своей медлительностью? – Я покачала головой. – Нет, я думаю, она заранее спланировала свою смерть.

– Значит, яд болиголова, – сказал Уит. – Я полностью согласен, но следует признать, что аспид делает историю более драматичной, ведь это королевская эмблема Египта.

В комнате стало на удивление тихо, и я обернулась, ожидая увидеть пролом в стене. Но вместо этого Абдулла и Tío Рикардо с изумлением смотрели то на меня, то на Уита.

– Вы закончили обсуждать всякую мерзость? – сухо спросил Tío Рикардо.

Я покраснела и отвела взгляд от Уита. Абдулла отвязал веревку и протянул ее Уиту. Затем посмотрел на Tío Рикардо, и они вместе толкнули каждый свою часть двери. Створки распахнулись, и за ними показалась другая комната, погруженная в удушливый мрак. Теплый воздух со свистом обдал мое лицо, растрепав волосы и оставив на губах привкус древности, давно похороненных тайн и темных каменных комнат.

Все свечи бешено замигали и погасли. Нас окутала абсолютная чернота. Карим ойкнул, и я потянулась к мальчику, нащупав его узкие плечи. Сжала их, давая понять, что он не один. Даже если на самом деле казалось иначе. Кто-то шагнул ко мне, обдав запахом пота и кожи.

Уит.

Он коснулся моих пальцев своими, и я расслабила стиснутые зубы.

– Без паники, – сказал Абдулла. – Рикардо, сандалия.

Раздался шорох: мой дядя бросился выполнять поручение. Вспыхнуло голубое пламя, и я с облегчением выдохнула. Мужчины чиркнули спичками и снова зажгли свечи. Я наклонилась к Кариму.

– Ты в порядке?

Мальчик кивнул и смущенно улыбнулся. Я еще раз сжала его худые плечи. Мы шагнули