О чем молчит река - Изабель Ибаньез

с большими окнами. Элегантный и богато украшенный, он напоминал парижское поместье. Позолоченный железный забор скрывал нас от соседей. Ребенком я подтягивалась к верхней перекладине, надеясь хоть одним глазком увидеть океан. Он всегда оставался недостижимым, и мне приходилось довольствоваться видом садов.

Но письмо могло все изменить.

Да или нет. Останусь я или уеду? Возможно, каждый шаг к дому приближал меня к другой стране. Другому миру.

Месту за столом с моими родителями.

– Вот вы где, – сказала Tía Лорена. Она стояла возле ворот в сад рядом с Амарантой. В руках у моей кузины был толстый томик в кожаном переплете: «Одиссея». Любопытный выбор. Если я правильно помнила, последняя книга из классики, которую она пыталась прочитать, укусила ее за палец. Кровь запачкала страницы, и волшебная книга выскользнула из окна, исчезнув навсегда. Впрочем, иногда я слышала визг и рычание из клумб с подсолнухами.

Теплый ветерок шуршал подолом мятно-зеленого платья моей нелюбимой кузины, но даже ему не под силу было выдернуть хоть один волосок из ее высокой прически. Моя мать всегда хотела, чтобы я была такой же, как Амаранта. Взгляд темных глаз девочки скользнул по мне, и она неодобрительно скривила губы, заметив мои грязные пальцы. Угольные карандаши всегда оставляли черные пятна.

– Снова читаешь? – спросила свою сестру Эльвира.

Амаранта посмотрела на нее, и ее взгляд смягчился. Она шагнула вперед и взяла Эльвиру под руку.

– Это удивительная история. Жаль, ты не осталась со мной. Я бы зачитала тебе свои любимые отрывки.

Со мной она так ласково никогда не говорила.

– Где ты была? Впрочем, неважно, – сказала Tía Лорена, как только я открыла рот, чтобы ответить. – Ты знаешь, что у тебя грязное платье?

Желтое льняное платье помялось и было в чудовищных пятнах, но оставалось моим любимым. Его можно было надеть без помощи служанки. Я тайком заказала несколько нарядов с удобными пуговицами, которые Tía Лорена ненавидела. По ее мнению, пуговицы делают платья неприличными. Моя бедная тетя делала все возможное, чтобы я выглядела безупречно. Увы, я обладала удивительным талантом пачкать подол и мять оборки. Я любила свои платья, но разве им обязательно быть такими нежными?

Заметив, что в руках у тети ничего нет, я быстро подавила вспышку недовольства.

– Я была в саду.

Эльвира сжала мою руку и бросилась меня защищать:

– Она оттачивала свое мастерство, Mamá, вот и все.

Тетя и Эльвира любили мои рисунки (Амаранта считала их ребячеством) и заботились о том, чтобы у меня всегда было все необходимое для творчества. По мнению Tía Лорены, я была весьма талантлива и могла бы продавать свои работы в разные галереи города. Вместе с моей матерью они спланировали всю мою жизнь. Помимо многочисленных уроков рисования, я изучала французский и английский язык, естественные науки и историю – разумеется, с особым упором на Египет.

Papá следил, чтобы мы читали одни и те же книги о Египте, а еще предлагал мне свои любимые пьесы. Он особенно любил Шекспира, и мы по очереди цитировали строки из его произведений: правила этой игры знали только мы. Иногда мы устраивали представления для слуг, используя бальный зал в качестве домашнего театра. Поскольку Papá был меценатом оперы, у него был доступ к костюмам, парикам и театральному гриму. В детстве я обожала примерять новые наряды, планируя следующее выступление.

Лицо тети посветлело.

– Идем, Инес. К тебе гость.

Я вопросительно уставилась на Эльвиру.

– Ты ведь сказала, что мне пришло письмо?

– Гость принес письмо от твоих родителей, – пояснила Tía Лорена. – Должно быть, встретился с ними во время путешествия. Не представляю, кто еще мог написать тебе. Разве что тайный ухажер, о котором я не знаю… – Она вопросительно вскинула брови.

– Вы прогнали последних двух.

– Оба были негодяями. Ни один не смог правильно определить, какая вилка предназначена для салата.

– Не знаю, зачем вы их приглашаете, – сказала я. – Mamá уже приняла решение. По ее мнению, Эрнесто станет для меня достойным мужем.

Уголки губ Tía Лорены опустились.

– Всегда полезно иметь несколько вариантов.

Я уставилась на нее с веселым изумлением. Тетя раскритиковала бы принца, если бы его предложила моя мать. Они никогда не ладили. Обе были слишком упрямыми, слишком категоричными. Иногда мне казалось, что это из-за тети моя мать меня бросила. Сестру своего мужа она на дух не переносила.

– Уверена, все дело в богатстве его семьи, – сухо заявила Амаранта. Я знала этот тон. Идея замужества нравилась ей меньше, чем мне. – Это самое главное, верно?

Мать едва не прожгла ее взглядом.

– Нет, просто…

Я перестала слушать тетю и закрыла глаза, едва дыша. Письмо родителей здесь, и я наконец узнаю ответ. Возможно, сегодня вечером я буду планировать свой гардероб, собирать чемоданы, возможно, даже уговорю Эльвиру отправиться со мной в долгое путешествие. Я открыла глаза и заметила небольшую морщинку между бровями своей кузины.

– Я ждала письмо от родителей, – пояснила я.

Амаранта нахмурилась.

– Ты всегда ждешь письма от них.

Потрясающая наблюдательность.

– Я спросила, могу ли приехать к ним в Египет, – призналась я, нервно посмотрев на тетю.

– Но… но зачем? – возмутилась Tía Лорена.

Я взяла тетю и кузин под руки и вошла в дом. Изящной группой мы преодолели вытянутый коридор, выложенный плиткой. Я и кузины шли рука об руку, а тетя вела нас, словно гид.

В доме было девять спален, салон для завтраков, две гостиные и кухня, не уступающая кухне самого элегантного отеля в городе. У нас даже была курительная комната, но с тех пор, как Papá купил пару кресел, которые умели летать, никто туда не входил. Они нанесли серьезный ущерб – врезались в стены, разбили зеркала, проткнули картины. Мой отец до сих пор сожалел об утрате бутылки двухсотлетнего виски, оставшегося в барном шкафу.

– Потому что в этом вся Инес, – ответила Амаранта. – Она слишком хороша для домашних дел вроде вышивания и вязания, да и для всего, что подобает делать приличным леди. – Она недовольно покосилась на меня. – Однажды любопытство выйдет тебе боком.

Я расстроенно понурила голову. Я не гнушалась вышивания или вязания. Просто они мне не давались.

– Это из-за твоего cumpleaños[5], – сказала Эльвира. – Точно. Ты расстроена, что родителей не будет, и я тебя понимаю. Правда, Инес. Но они вернутся, и мы устроим грандиозный праздник, на который позовем всех симпатичных юношей нашего квартала, и Эрнесто тоже.

Отчасти она была права. Родители собирались пропустить мое девятнадцатилетие. Еще один год, когда свечи на торте я задую без них.

– Твой дядя плохо влияет на Кайо, – фыркнула Tía Лорена. – Не