О чем молчит река - Изабель Ибаньез

Наконец мы вышли из узких переулков базара, и, когда у меня громко заурчало в животе, мистер Хейз многозначительно посмотрел на меня.

– Мы возвращаемся в отель на обед.

Судя по положению солнца, было около полудня. Неудивительно, что у меня урчало в животе.

– Ничего подобного. Я собираюсь в «Гроппи».

– Знаете, в отеле тоже подают чай и пирожные.

Мои родители были в восторге от этого заведения, весьма популярного в каирском обществе. И я намеревалась убедиться в этом лично.

– А финики в шоколаде у них есть?

Мистер Хейз улыбнулся, нехотя, словно под действием чар.

– Ваш дядя никогда не простит меня, если с вами что-нибудь случится.

– Что он сделает? – спросила я. – Отправит меня домой?

Затем я отвернулась, намереваясь найти экипаж, который отвез бы меня в «Гроппи». Но мистер Хейз пронзительно свистнул, и секунду спустя проблема была решена. Он помог мне сесть в открытый экипаж, и я приподняла бровь, ожидая, какой адрес он сообщит водителю.

Взгляд мистера Хейза упал на мою ладонь, лежащую на ручке дверцы. Мои намерения были ясны. Я бы выпрыгнула из движущегося экипажа, если бы он назвал неверный адрес.

– «Гроппи», – покорно сказал мистер Хейз.

Я откинулась на подушку и победно улыбнулась.

Мистер Хейз уставился на меня с противоположной скамьи.

– Вы не часто это делаете.

– Что?

– Улыбаетесь.

Я пожала плечами.

– Большинство ваших улыбок фальшивы, так что, полагаю, мы квиты.

– Фальшивы?

– Вы все верно услышали, мистер Хейз.

– О, это все из-за теории о моем цинизме.

Он даже не посмотрел в мою сторону, когда я закатила глаза.

– Это не теория.

– Почему бы вам, такой красивой, просто не посидеть и не полюбоваться окрестностями?

Я замерла. Сердце затрепетало у меня в груди, словно своенравная бабочка.

– Вы считаете меня красивой?

Мистер Хейз лениво оглядел меня, прищурившись.

– Вы и сами знаете, сеньорита Оливера.

Этот комплимент, приятный для каждой женщины, он произнес так непринужденно. Интересно, что почувствует мистер Хейз, если услышит подобное в свой адрес.

– Ну, вы тоже вскружили мне голову. Вы весьма хороши собой.

На лице мистера Хейза появилось выражение глубокой настороженности, как будто я была свернувшейся змеей, готовящейся к атаке.

– Спасибо.

– Это правда, – сказала я, помахав рукой перед лицом. – От вашего вида дух захватывает.

Мистер Хейз пнул мою скамейку.

– Прекратите.

Я захлопала ресницами, широко распахнув глаза и изображая невинность.

– Разве вы не этого добивались? Я отвечаю на ваши заигрывания.

– Черта с два, – рявкнул мистер Хейз. – Скажете еще хоть одну глупость, и я попрошу водителя повернуть обратно в «Шепердс».

Я со смехом откинулась на спинку сиденья.

За оставшуюся поездку мистер Хейз не проронил ни слова.

CAPÍTULO NUEVE

Глава 9

Когда Mamá возвращалась в Буэнос-Айрес, она при первой же возможности вела меня в ресторан на чай. Мы садились друг напротив друга, а официанты приносили дымящийся чайник и фарфоровые чашки, пирожные, посыпанные сахаром и кокосовой стружкой. Мама рассматривала меня, отмечала, как сильно я выросла, оценивала мои хорошие манеры. Она хотела знать все, что произошло в их с папой отсутствие. Сплетни, новости о наших соседях и особенно о том, как со мной обращалась тетя.

Я неохотно признавалась, что тетя меня обожала.

Я очень любила эти встречи с Mamá. Я знала, что она была счастлива видеть меня, отчаянно нуждалась во мне, как и я в ней. Mamá смеялась и улыбалась, рассказывая о поездке, и я впитывала каждое слово, словно губка. Но время шло, дни превращались в месяцы, ее улыбки тускнели, и я знала, что ей было мало жизни в Аргентине, нашей жизни.

Mamá скучала по Египту. И Papá тоже.

Когда мы приблизились к кондитерской, меня охватила тоска по родителям. Я бы все отдала, чтобы снова сидеть напротив мамы, слышать ее голос, чтобы ее мольберт стоял рядом с моим, чтобы мы рисовали бок о бок.

Величественный вход «Гроппи», выполненный из серого камня и стекла, возвышался на углу оживленного перекрестка. Пол внутри был выложен разноцветной плиткой с уникальным рисунком. В нос ударил маслянистый аромат свежеиспеченных круассанов и ореховый – кофе. Мистер Хейз занял маленький круглый столик в глубине оживленного заведения. Некоторые лица я уже видела в холле отеля. Здесь была компания англичанок, наслаждающихся мороженым, за соседним столиком сидел в одиночестве щеголеватый американец в сопровождении своего верного портфеля. Эфенди болтали с друзьями, потягивая крепкий кофе и закусывая его печеньем. Нас окинули любопытными взглядами, когда мы вместе сели за столик. На моем пальце не было кольца, и шаперонка не следовала за мной, словно длинный шлейф свадебного платья.

– Кажется, я вижу, как остатки моей репутации разбиваются вдребезги.

– Вы сами напросились. – Мистер Хейз отвлекся от чтения меню. Он сел напротив, лицом к двери. Его взгляд метался от людей в зале к меню в руках, от меню – ко входу, а затем к другим посетителям.

Я пожала плечами.

– Я не из ваших краев, хотя, конечно, знаю все о высшем свете и его строгих правилах для юных леди. Возможно, сплетни долетят через океан до Аргентины, но я сомневаюсь в этом. Я не вхожу в местное общество. Никто из присутствующих здесь меня не знает.

– Узнать ваше имя достаточно просто, – возразил мистер Хейз. – Люди постоянно наводят справки. Письма доходят во все концы света.

– Тогда позвольте мне повториться, – тихо сказала я. – С тех пор, как я потеряла родителей, мне на это наплевать.

Мистер Хейз откинулся на спинку стула и молча посмотрел на меня.

– Я уже говорил, как мне жаль?

Я покачала головой.

– Они были прекрасными людьми, и я действительно дорожил ими. – Ни в изгибе его губ, ни в глубине глаз не было скрытой усмешки. Мистер Хейз открыто смотрел на меня из-за стены, которую сам же возвел. Я и представить себе не могла, что увижу его таким… искренним.

– Когда вы в последний раз их видели?

Мой вопрос испортил момент. Мистер Хейз заерзал на стуле, явно отступая в укрытие. Его голос прозвучал отрывисто.

– За несколько дней до того, как они исчезли.

– Как они себя вели?

Мистер Хейз скрестил руки на груди.

– Зачем мучить себя? Их больше нет, и с этим ничего не поделаешь.

Я вздрогнула. Еще минуту назад я ожидала от него легкомысленных замечаний. Была готова к уклончивой беседе, которая ни к чему не привела. Но затем мистер Хейз позволил мне разглядеть реального человека, прятавшегося за неизменной очаровательной усмешкой. Он был добрым и чутким.

Его резкая перемена ранила меня.