Офелия и янтарные хроники - Мехтильда Глейзер

от одного умирающего к другому, собирая души и доставляя их источнику времени недалеко от Рима, чтобы мёртвым не пришлось вечно скитаться здесь, на земле. То есть иначе они превратятся в призраков? Ладно, меня уже ничем не удивишь.

Дядя Жак весь день твердил, каким важным будет это соревнование и какая честь выпадает Грете, ведь Январские выдвинули её кандидатом от семьи. Но я никак не могла себе представить, что моя сестра будет бродить по городу в таком плаще. С её образом талантливой скрипачки это совсем не вязалось. Разве будет она, Повелительница времени, тогда играть на скрипке, даже если сможет управлять и Рекой времени, и дворцом вне времени, получит дар перемещаться в прошлое, настоящее и будущее по своему желанию с помощью золотых часов смерти – иначе, вероятно, подбирать вовремя души всё равно не удастся? К счастью, меня все эти заботы не касались.

Я обнаружила, что в последнее время слишком часто беспокоюсь о самых возмутительных вещах. Поэтому решила пока не обращать внимания на честолюбивые и безумные планы Греты. Помнится, дядя Жак говорил, что я слишком много размышляю… и под этим сверкающим пыльным куполом самое время немного отдохнуть от лишних мыслей.

Так что я собралась просто сидеть в эффектном платье, наслаждаться атмосферой и ждать начала представления. Что в итоге и произошло: на сцену выкатили рояль. За ним шёл мужчина в чёрном костюме и ослепительно-белой рубашке. Когда он направился к инструменту, Вневременны́е мгновенно притихли, как мыши.

– Вулфи сочинил кое-что специально для сегодняшнего вечера, – едва слышно прошептала мне Пиппа. – Говорят, что он работал над Янтарной симфонией с 1920-х годов, но ни во время гастролей, которые он совершает каждые несколько лет под вымышленным именем, ни во дворце никто никогда не слышал ни одной ноты этого произведения.

Мужчина опустил пальцы на клавиши.

Теперь я тоже затаила дыхание. Моцарт! Неужели этот человек с тёмно-русыми волосами, собранными хвостиком, и кустистыми бровями…

Первые ноты разлетелись по ночному Колизею. Тихо, нерешительно они прокладывали себе путь и в то же время отодвигали всё остальное на второй план. Мелодия была нежной, почти незаметной. Руки Моцарта скользили, словно во сне, вызывая из рояля такие чистые и безмятежные звуки, что я невольно закрыла глаза.

Казалось, что мелодия ласкает кожу, а когда она медленно набрала темп, ноты затанцевали друг с другом во всё новых вариациях. Вскоре древний амфитеатр наполнился прекрасной музыкой, которая как заклинание проникала в каждый уголок древних стен и глубоко в души слушателей. Такой музыки я никогда раньше не слышала – она переливала время, пространство и вечность в ноты и удары по клавишам.

Когда стихли последние звуки, на мгновение воцарилась тишина, а потом раздались аплодисменты. Вневременны́е аплодировали, а некоторые даже вытирали слёзы. Я тоже с энтузиазмом хлопала, хотя обычно классическая музыка мне не очень нравится.

Моцарт поклонился и покинул сцену, рояль исчез в углублении где-то в катакомбах Колизея. Вместо него появился президент Пан, высокий и худой, как ворон. На нём снова была гвардейская форма с медалью, а седые волосы увенчивали его макушку завитыми локонами.

– Добро пожаловать! – крикнул он и раскинул руки. – Добро пожаловать, дорогие друзья, на это эпохальное событие! После долгого долгого перерыва снова настал тот самый момент: наш уважаемый Повелитель времени уходит на покой, и нам выпала большая честь избрать его преемника.

Вневременны́е зрители снова зааплодировали.

– Четыре кандидата из почтенных Янтарных семей готовились к этому дню, некоторые – десятилетиями, – продолжил президент Пан. – Мы гордимся каждым из них: Дарий Сальваторе, Грета Пендулетт, Леандр Андерсен и Сибилла Чо! Кто бы ни победил в итоге, я уверен, что будущее безвременья и души умерших окажутся в правильных руках. Каждая семья отправляет на этот конкурс достойнейших из своих детей, и для меня большая честь стоять сегодня здесь вместе с ними.

С задних рядов донёсся смешок. Президент подождал, пока установится тишина, и продолжил свою речь.

– Конечно, времена нынче не самые простые, – серьёзно пояснил он. – Особенно в последние несколько недель в наших любимых потоках накопились аномалии, и, как вы помните, мы до сих пор не знаем их причины. Некоторые несоответствия были замечены даже обычными людьми, которые даже написали о них в своих газетах. Поэтому мы должны срочно что-то предпринять, если хотим и дальше сохранять наш мир в тайне.

По рядам прошелестел ропот согласия, то тут, то там возникали шепотки, и я не в первый раз подумала о странных осечках башенных часов по всему миру… Но Пан не оставил нам времени как следует обсудить тревожную проблему.

– Поэтому я тем более рад, что теперь мы можем наконец послать четырёх наших самых одарённых Вневременны́х героев, чтобы они не только доказали своё мастерство, но и помогли нашим гвардейцам докопаться до сути текущих проблем, – сказал он. – Я уверен, что молодые таланты скоро вернут время под наш контроль. – Он прочистил горло. – Янтарный турнир начинается!

Мы снова захлопали, а президент отошёл к краю сцены и посмотрел на Повелителя времени. Тот тяжело поднялся с трона. Часы смерти в его руке сверкнули в свете звёзд, когда он медленно вытянул руку над головой и сказал что-то на языке, которого я никогда раньше не слышала. Это прозвучало архаично и мощно, несмотря на хрупкий голос старика. И пока он говорил, тиканье часов в его руке становилось всё громче, отражаясь от круглых стен Колизея и заставляя трепетать что-то в глубине моего живота. Даже сам Повелитель времени вдруг стал казаться больше, чем прежде. Больше, чем может быть нормальный человек. Тиканье превратилось в барабанные удары, и от каждого из них меня пробирала дрожь.

Сеть времени над нашими головами мерцала, угрожая вот-вот погаснуть. С оглушительным взрывом крышка Часов смерти открылась, и из неё вырвался огненный шар, который сначала поднялся в воздух, а потом медленно опустился на сцену, где в конце концов и остался висеть в воздухе, примерно в метре над помостом.

Лицо президента осветилось оранжевым в сиянии огненного шара. Он снова взял слово и торжественно объявил:

– От Октябрьских: Дарий Сальваторе!

Октябрьские зааплодировали, когда мальчик в очках, как у ботаника, вышел из ворот между трибунами. Решительными шагами он поднялся по ступенькам на сцену, встал рядом с огненным шаром и протянул руки к пламени. Президент вручил ему нож с кованой рукояткой.

И снова Повелитель времени сказал что-то на своём забытом языке, и мальчик ответил:

– Пусть время подчиняется мне, как я подчиняюсь ему.

Договорив, он провёл ножом по указательному пальцу, и