Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев

Это решило дело.

Сомнения никуда не исчезли. Могут ли вообще исчезнуть сомнения? Но шейх явил мне собственную силу. Его слова были странными, я чувствовал, что в них что-то не то и не так. И еще эти щегольские красные туфли шейха…

Но я видел мистические способности шейха — он проникал в мои сны, проникал в мои самые сокровенные тайны сердца, он мог менять пространство вокруг себя, повелевая материей, как ему вздумается!

В ту ночь шайтан толкнул меня в объятия ереси, хоть сердце мое и твердило о том, что от старика нужно бежать. Но этот голосок сердца был совсем слабым, а бежать мне было некуда, я устал бежать…

И сделал то, что сделал.

Я поцеловал странно невесомую руку шейха.

— Клянусь во всем вас слушаться и не задавать вопросов, шейх!

— Клянись сердцем собственной матери, отдавшей за тебя жизнь, — потребовал шейх.

Я заколебался, но лишь на миг. Я жаждал силы, жаждал мощи и ответов. И шейх был единственным во всем мире, готовым дать мне всё это.

— Клянусь сердцем моей матери Хазры! — поклялся я.

Шейх поднял меня на ноги и обнял. Обнимая старика я вновь ощутил какую-то странную нечеловеческую легкость — будто шейх состоял не из плоти и костей, а из некоей энергии. От шейха шел странный жар, но и только, тело его было будто невесомым.

— Добро пожаловать в «Аль-Хальмун», мой новый брат. Отныне ты мюрид и посвящен Отцу Света. Как встретишь Его — заступись перед ним за меня и остальных твоих братьев, Ила. Ибо отныне мы едины в Свете Отца.

Шейх, судя по всему, говорил обычную формулу, какую твердят, когда принимают в секту нового шаэля. Но говорил он искреннее, в больших глазах шейха даже сверкнули на миг слёзы.

— А где эта секта? — спросил я.

Шейх в ответ улыбнулся мне и поднял один палец:

— Первый твой вопрос, Ила. Еще два вопроса — и ты будешь изгнан.

— Простите, шейх. Я забыл…

— Ничего, Ила. Все забывают в начале. Но больше не допускай, пожалуйста, таких ошибок. Наша тайная обитель зовется Домом Власти. Она далеко отсюда, на севере. Она сокрыта от глаз неверных и еретиков по воле Отца Света, и мы отправимся туда немедленно — чтобы поспеть до новой луны.

Вот так я стал мюридом и шаэлем.

Глава 10: Про четырех всадников

Шейх не соврал, он не желал оставаться в Джамалии ни одного лишнего мгновения, так что мы отправились в путь прямо ночью.

Вообще это было грехом, ибо стояла весна, а в священной Преждесотворенной сказано: «весной начинай путь с рассветом». Ночами мы ходим по пустыне лишь летом и зимой, когда днем невыносимо жарко, но у Шейха Эдварры ибн Юсуфа аль-Маарифы аль-Хальмуна Сновидца Ветхого днями были свои понятия о праведности и грехах, это я уже уяснил.

Мы разбудили караванщика на караванной стоянке, шейх продал ему осла и купил для нас двух превосходных верблюдов. Шейх заплатил золотом, так что караванщик никаких лишних вопросов не задавал.

Вопросы были у меня — множество. Во-первых, я не понимал, каким образом шейх добрался сюда в Джамалию на осле — тайная обитель секты, по словам старца, располагалась далеко, а осел долгого перехода через пустыню не выдержит. Во-вторых, мне было очень странно, что мы с шейхом путешествуем на верблюдах, ведь шейх был великим мистиком, а значит мог бы перенести нас в тайную обитель секты чудесным образом, например, мы могли бы полететь туда. В Кодексах принцессы Зиш-Алис сказано, что принцесса по воле Творца летала из Ефры в Макан-аль-Му, на другой конец страны, что она проделала за час путь равный семи сотням дневных переходов на верблюде…

Неужели Шейх Эдварра слабее принцессы и не умеет летать? Или может быть шейх умеет летать, но я пока что не умею — потому мы и едем на верблюдах?

Вопросов было много, вот только задать я их не мог. Ибо если я задам шейху еще два вопроса — он меня прогонит, он сам так сказал, таковы были правила секты.

Я обратил внимание, что шейх вместе с верблюдами приобрел у караванщика очень небольшой запас еды и воды, а пищи для верблюдов не взял совсем, это означало, что мы не будем углубляться в глухую необитаемую пустыню, а двинемся караванными путями, через оазисы.

Когда мы покинули городок, Джамалия осталась позади, и под звездами на земле светились лишь огни на башне князя Баграма Багряного, шейх произнес:

— Ну вот что, Ила. Путь предстоит не близкий, и не все люди, кого мы встретим на этом пути — хорошие люди. Эти земли — земли кафиров, мунафиков и зиндиков — неверных, лицемеров и еретиков. Праведный шейх вроде меня не найдет здесь приюта. Так что скроем наши с тобой имена и титулы. Святая Преждесотворенная учит нас не лгать, но делает оговорку, что верующему дозволено солгать для спасения своей жизни, если неверные хотят убить его. Это называется такия. И это — одно из дозволенного. Так что в сердце своем помни, что я твой шейх, но на людях меня так не называй. Притворимся, что мы беженцы из Дафара, что рыцари сожгли наш дом. Притворимся, что ты — мой внук, что меня зовут Джамал, а едем мы в Хамер-Кабиру, к моему брату.

— Да, шейх. Как скажете.

Через пару часов, уже уехав достаточно далеко от Джамалии, мы остановились, поели, огородили себя веревками от змей и шайтана, укрылись теплыми верблюжьими одеялами и легли спать. Но проспали недолго, на рассвете шейх разбудил меня.

— Время молитвы, Ила.

Я глянул на встававшее над песчаными барханами ярко-красное солнце, быстро сориентировался — Святая Ефра была сейчас на юго-востоке, омыл руки песком по обычаю караванщиков и начал расстилать мой молитвенный коврик.

— Нет, — остановил меня шейх, — Нет, Ила. Что ты делаешь? Зачем ты хочешь молиться в сторону Ефры?

Вопрос был простым, ответ на него был известен каждому правоверному джахари.

— Мы молимся в сторону Ефры, шейх, потому что молитва должна быть обращена в сторону благодати Творца. А самые наполненные благодатью объекты во Вселенной — Храм Ефры и принцесса Зиш-Алис, которая не покидала Ефру последние триста лет…

— Чушь! — произнес на это шейх, — Храм Ефры — лишь камни, принцесса — лишь очень сильный шаэль. Но она человек. Разве мы пришли в этот мир, чтобы поклониться камням или человеку, пусть