Дипломная работа - Василий Кораблев

А ещё он стеснялся - Денис никогда не соблазнял девушек при помощи простейшего отвода глаз. Он был согласен на любые деньги, которые ему предложат и никогда не торговался, поскольку был совершенно не организован в социальных вопросах. Его приходилось постоянно держать за руку, а иногда и за шиворот иначе этот простак мог запросто спустить все свои деньги в унитаз. Раздать, подарить, одолжить, а ещё купить что-нибудь не нужное. Лаперуз бился-бился пытаясь победить его безбожную честность, а потом плюнул и велел Валере ходить за ним по пятам и решать за простака все бытовые вопросы.

Ох как Валеру ломало поначалу, от общения с этим двуногим чесноком. Воровать в магазинах - плохо. Обкрадывать буржуев - тоже плохо. Женщинам в автобусе нужно обязательно уступать место, а то вдруг они беременные или матери-одиночки. Бабушкам помогать. Денег у них, за это, не брать. Даже если починил все розетки в доме и лампочки поменял...И за то что унитаз поменял - тоже никаких денег, это невежливо. Вообще лучше ни у кого за помощь денег не брать. Из машин воровать нельзя. Особенно магнитолы. И у гопников - нельзя. Бить только вторым, после того как тебя ударили... От милиции убегать нельзя, отбирать у них деньги и оружие, тоже нельзя. Это незаконно. Даже у помощников депутатов. Они - слуги народные. И у кавказцев нельзя. А наркотики, нужно сразу нести в милицию...

Но потом, ничего. Кое-как сдружились и приспособились к привычкам друг-друга. Валера и сам неплохо научился отводить глаза и сейчас, единственное, что его останавливало от крупных краж и хищений вовсе не честность его напарника, а угроза попасть на карандаш 8-му отделу. Да чё, этот отвод глаз - любая опытная цыганка такое умеет. Азы, они любому доступны, а вот истинная наука, такая какой владел Лаперуз, это было настоящее ого-го.

Взять хотя бы его уроки этики. Родители приводили ему своих детей. Они кидали своих любимых чад в пасть похотливого хищника и никто ни о чём не подозревал. Николя всё обставлял так, что ему говорили только спасибо. Он отводил глаза и детям, и взрослым. Он стирал им память своими силами, а вовсе не ведьминым порошком и заставлял благодарить себя за совершённые им преступления. И только дети по ночам плакали, когда им снились кошмары.

От “Вороньего омута” до дома, где обитал Лаперуз, они бежали сломя голову. Остановились отдышаться только уже перед самим домом. И тут же оба покатились со смеху.

— Нет, ты видел? Видел? — Валеру аж согнуло пополам. — Какие у него глаза были?

— А ты тоже хорош! Панаев! Фух... Он теперь нас долго помнить будет, — Денис вытер выступившие от смеха слёзы.

— Ой, не могу! Ещё и в розыск объявит. Срочно: ищите кота Бегемота! Спрашивайте на всех заборах и помойках нашей страны и области!

— Как только таких в милицию берут? — закивал Денис и переведя дух попросил. — Да успокойся уже. Нас ждёт учитель.

После его слов Валера резко прекратил веселиться и помрачнел.

В первые годы обучения они даже и не подозревали о порочных наклонностях своего учителя. Честно учились и выполняли его поручения. Потом, он их начал посылать охотиться на заложных и призраков. Тогда они особо и не помышляли о деньгах. Учитель обеспечивал их всем - деньгами, учебниками, полезными знакомствами, а на учёбу в институте они дружно забили, потому как хорошие оценки, им и так капали. Можно и не посещать. Зато спортивные секции - это пожалуйста. Лучшие учителя боевых искусств, тир, бассейн, скалодром - посещай что хочешь. Денис с радостью накинулся на спорт, а Валера походил в тир, плюнул и заявил, что умным людям, пистолетики ни к чему. Если есть доступ к тайным библиотекам. Знание - сильнее пули. Примерно, в тоже время, Лаперуз начал сотрудничать с Адольфычем. Барыга задумал продавать живых мертвецов для элиты общества. Он усиливал заложных титановыми вставками, а богачи были готовы покупать таких молчаливых и исполнительных охранников. Лаперуз заговаривал мертвецов, чтобы те слушались только хозяина, а Денис и Валера добывали необходимые заготовки. Дело, по началу, шло настолько хорошо, что Николя решил посвятить учеников в таинства своих способностей.

И вот тут между учителем и учениками произошёл раскол. Когда они узнали, чем занимается Лаперуз с детишками за закрытыми дверями своей квартиры, начался бунт. Валера открытым текстом послал учителя во все возможные места и пригрозил своему напарнику, что отрежет ему уши, если тот только подумает согласиться. Но это скорее для порядка. Денис, с его высокой нравственностью, никогда бы не согласился. Но уйти от учителя было нельзя. Когда они только начали, Лаперуз заставил их произнести слова договора. Вроде как в шутку. Они тогда много разных слов произнесли. На старой деревянной доске разрисованной церковно - славянскими символами. Это они уже позднее только узнали, что договор на доске был не шуточным. Договор связывал учителя и учеников до тех пор, пока учитель сам не решит, что им пора заканчивать своё обучение. Но Лаперуза и так всё устраивало.

Ещё бы, две шестёрки, приносящие постоянный доход. Правда, шестёрки строптивые и мечтающие убить своего учителя. Поэтому других учеников он теперь заводить боялся. Впрочем, от его поручений, всё равно не получалось отмазаться. Так они и прожили целый год. Словно бы в ожидании. Но теперь, кажется настало время снова поговорить по душам. Что же он задумал? Как бы половчее разместить в его квартире взрывное устройство? Эх, была не была!

Возле двери в квартиру Лаперуза их окликнула его соседка:

— Мальчики? Вы к Николя?

Они оглянулись. Напротив, через приоткрытую дверь, выглядывала наряженная старушка. Такая вся благообразная. В соломенной шляпке с цветочками.

— Oui, Madame, — подтвердил Валера.

— А, вы на урок пришли. Пожалуйста, захватите свежие круассаны для Николя. Я их только что испекла, — попросила она.

Валера в ответ только злобно сверкнул очками. Перехватив его взгляд, за круассанами побежал Денис. Он выслушав слова благодарности, забрал у старушки поднос с запеченными до хруста рогаликами, заботливо прикрытых сверху кружевной салфеткой.

— Выкинь в мусоропровод, — посоветовал ему Валера, когда дверь за соседкой закрылась.

— Неудобно. Всё-таки чужой труд.

— Он всю жизнь так. На чужом труде. Сука!

— А я прямо с утра икать начал. Всё думаю: не иначе голубятки