Не буди Лешего - Юрге Китон

смог смолчать про свою ступу. Там слово за слово, увидел, мол, у Васьки, а вот откуда у неё такая? А Маре голову сносить с плечей не обязательно чтоб сразу мужу. Моя будет поближе, хоть я невиноватый.

— Нет, не хочу, да недалече. Вон, до речки.

В реке у нас с Водянычем эксперимент по браге. Мы сделали всё чин по чину, как разумели сами, и флягу ту поставили пока в камыш, чтоб речка остужала. Настаивали, посчитай, всё лето. А чем не повод вот сейчас снять пробу? А то залягу в спячку, Воднейшество всё выжрет в одну харю. Ему во льдах конечно будет скучно. И кто ему что скажет? Ну не ждать же зиму, пока я просплюсь.

— Вообще-то я имела в виду вина какие иноземные… — Мара морщит носик.

— Ты будешь или нет?

— Алешенька, не знаю.

Наверное ведь не к добру пить с бабой.

— Воднейшество! — я по воде похлопал ладонью. Ко мне присоединилась Мара.

— Алеша, искупаться хочешь? — она попробовала кончиками пальцев воду. — Студеная, как раз по нам.

Так если Мара хоть разочек окунется, Воднейшество уж это не пропустит, примчится сразу. Хотя, не он ли кажет с ряски старой морду? Видать, и отражение прельстило такой красавицы.

— Леший, это что с тобой за дама? — Воднейшество подплыл, вылез на берег. Обтёр лапы об пузо. Мара улыбнулась.

— А кто же этот милый зелёный джентльмен?

— Я Водяной всех здесь речных владений, — Воднейший приосанился. А Мара ручку протянула, щурясь.

— Знакомству рада.

Воднейшество расцеловал ей ручку чуть не до локтя. Мара рассмеялась.

— Желаете ли браги? — спросил наш джентльмен речной, подмигивая глазом.

— Отведаю, пожалуй, — дама согласилась.

Мы сели пьянствовать. Не зная точно, как подействует се пьяное творенье наше с Водяным на нашу уважаемую гостью, вдвоём я их оставлять боялся. Но всё же надо было сбегать за закуской. Принёс нам яблок и моченых, и диких, кислых — лесных. Мара вся скривилась.

— Да не могу уже я яблоки эти проклятущие есть! — пожаловалась нам красавица гостья.

Я умудрился промолчать, к чему мне знать про возраст. Она красавица с лица, скорей всего и телом тоже, и вообще жена не мне. А даже бы была моей женой — мне не было бы дела, сколько ей лет. Но как-то уберегли же боги — спасибо, умер много позже, чем Кощей. Куда такое счастье?

Воднейшество нажрался.

Не знаю, что мы приготовили за брагу, но даже нечисть с неё может склеить ласты.

Теперь я опасаюсь пить. А Маре хоть бы что. Опять же — ну а что ей будет, если она уже?..

— Какой же дивной красоты прелестное творение нас посетило! — выдал Водяной ей. — Какие чудные глаза, какие ножки!

— Тебе башка твоя, смотрю, не дорога, — Воднейшество легонько обнял я за шею, пригибая к себе ближе. — Она жена Кощею.

— Ну и что? Ты думаешь, я побоюсь Кощея!?

Он пьяный вдрабадан.

— Воднейший — если что, то я тебя не знаю, — я посмотрел на Мару. Весела, плутовка. Задумала чего или дурачит нас обоих? А мне опять махаться с её мужем. И снова ни за что. Даже обидно. Было бы за дело.

Пришлось вытаскивать её из цепких лап Воднейшества.

— Тебе вообще по чину положено ли пить? — красавицу закидывая на спину, спросил я.

— Оставь меня, Алеша, я в печали, — сама же лишь устроилась удобнее. — Неси меня в кровать, хочу я сном забыться.

— Хочешь забыться? Забудешься легко. Давай только не у меня в постели.

Но и куда вообще-то мне её тащить? На Водяного никакой надежды. Кикимору не жалко. Но Кощей сравянет лес и реку и всё вокруг с землею из-за Мары. Счастливый брак, это смотрю, вообще не просто.

— И почему ж не у тебя? — вдруг спрашивает Мара. — Ты очень мил мне. Хоть пойму гуляку мужа. Ну чем я хуже?

— Хуже чем Кощей ты точно быть не можешь, — решил приободрить. Хотя когда ты нечисть, тут комплимент сомнителен. Пожалуй, всё зеркально. — Ты хуже во сто крат. Кощею до тебя далече.

— А ты хитёр, Алеша.

— На то я и Леший.

— Ну где ж мне спать прикажешь? — красавица спросила. Мы дошли, спустил её на землю.

— У меня свободных спальных мест не предусмотрено.

Хотел бы сам я спать в своей постели. Не с Марой же в обнимку? Мне пока дорого что есть во мне живого.

— Скажи, Алёша, неужели я тебе не люба?

— Ты мне подруга.

Она уткнулась носом мне в грудь и рассмеялась.

— За что же мне такой вот честный друг попался? Один разочек захотелось стать гулящей — и то не дали.

— Хорошая ты баба, хоть и жена Кощею.

— Ой ли?

Вокруг слетели листья. Загостилась…

Кощей вот, если явится, костлявый, услышит сразу:

“Жена твоя ко мне пусть больше не приходит,

Я чуть не поседел”.

Иль не выдавать подругу?..

Не помню, как я вытолкал её. Засунул в ступу и отправил восвояси. Мне всё ж таки пора бы в спячку. Землю покрыло снегом. То Мара загостилась.

Выпроводив Осень, пригласила Зиму.

Глава 12. Весна, капель и девичьи слёзы

Спал долго. Сон был тяжёлый. Было неспокойно. И нервничали звери, выли волки. Мне снились сны тревожные. В них лето и девица одна, что было странно. Но толком так не разобрал я, кто это?

Проснулся я под волчий вой. А в лесной чаще темень. Уж думал что зима, и с волка, что посмел будить меня, спущу я волчью шкуру.

Я выбрался. Узнал, что воет Вук.

Присел на брёвнышко, погладил волка морду. Спросил, чего он?

Волк грустит по Родьке. Так, значит, и зима прошла, а Родька не вернулся. А кто-нибудь вернулся? Никого!?

Дела, однако, плохи.

Тогда решил я Вука отправить на разведку. Уж кто-кто, а этот белый волк отыщет Родьку. А с ним и остальных.

Решивши так вот, я с волком попрощался, а самому пора пришла в лесу прибраться. Убрать упавшие от снежной тяжести деревья, ветки, разнять лосей, чтобы друг друга не поубивали. Птиц перелетных встретить. В лесу пока темно и снег, но на опушках, на полянках греет солнце. И кое-где уж оголилася земля. Из недр её по жилам, вверх по древу бежит сок берёзовый. Жизнь просыпается. И вместе с неё всяческая живность.

И эта живность хочет есть. И Леший, кстати, тоже. Проспал всю зиму. Очень я голодный.

Сначала решил проснуться и привести себя в порядок.