А там ещё другая даль - Олег Иосифович Говда

зато дружно кинулись обнимать, целовать, жать руки, благодарить, а потом — когда к дворянскому сословию присоединились мои товарищи — и подбрасывать. Эмоционально… В смысле — высоко. А что им, здоровилам накачанным. Спасибо, не уронили…

Ворчала я исключительно от смущения. А вообще, приятно. Люди, которым от меня, по большому счету, ничего не нужно, так искренне меня еще ни разу не встречали. Не считая мамы, конечно. Ну, так то ж мама…

— Спасибо… спасибо… я тоже за всеми вами соскучилась… Рада, что все живы. Особенно — тому, что Беатриче уцелела. Не зря, значит… Граф… В отряде есть священник?

— Конечно… Не беспокойтесь, миледи. Беатриче все нам рассказала, и я уже распорядился. Он окропит оскверненную башню свяченной водой и проведет обряд очищения. Эх, жаль нельзя весь этот замок пустить с дымом. Ничто так не помогает от скверны, как огонь.

Я вообще-то хотела попросить позаботиться об останках в склепе, пока туда не залезли другие мародеры, но граф мою мимику расценил по-своему.

— Понимаю и всецело поддерживаю… но, увы… Мы можем убить всех жителей или увести их в рабство — никто в их защиту и слова не пискнет. Но сам замок — собственность конфедерации. И если мы снесем его, то наша месть и наказание злодею выйдет за пределы стычек между соседями, и вполне может стать началом войны между королевством Фомэнт и конфедерацией Прид.

— Да, — поддержал боевого товарища и свата барон. — Этим заносчивым придянам не мешало бы напомнить, что при императоре они сидели в конце стола лордов, и только после распада Кальрадии нагуляли жирок. Но, начинать войну самолично, не обсудив это с другими лордами королевства… не самая удачная затея. Другое дело, если они сами решат отомстить за маркиза и начнут боевые действия…

— Не пристало благородным лордам гадать о том, что будет… — остановил Траненберга граф. — Лучше вернемся к делам нынешним.

— Согласен, — кивнул здоровяк. — А к каким именно?

— Ну, например к вопросу о вознаграждении… Ты получил дочь, я — невестку. И если в том, что рассказала Беатриче хоть десятая часть правды — мы в неоплатном долгу перед Эвгенией.

— Да! Конечно! — вскричал барон. — Вне всяких сомнений. Дом Траненберг не постоит за ценой! Назовите любую сумму, миледи!

«Ох, уж эти громогласные здоровяки. Похоже, описав Портоса, Дюма-отец раз и навсегда создал любимый прототип для писателей всех времен и народов»

— Угомонитесь, дружище… — ткнул его в бок граф. — Вы же не хотите оскорбить даму.

— Что? — непонимающе посмотрел на товарища барон. — О чем вы говорите? Конечно же нет. А чем?

— Вы пытаетесь всучить спасительнице Беатриче кошелек. Как обычной наемнице… Неужели вы не видите, что имеете дело с леди?

Траненберг смущенно прокашлялся.

— Гм… Да… Прошу прощения… Меня, знаете ли, заносит… иногда… Это от радости… Но, граф… — он озабоченно потер подбородок. — Мы же не можем просто сказать «спасибо» и все? Если об этом узнают при дворе — на нас будут указывать пальцами, как на сквалыг и скупердяев.

— Ну, положим… слишком назойливые пальцы мы отрубим, если доведется, — хмыкнул граф.

— Но, я думаю, вопрос решаем.

— Да? Ну, в делах этикета вы всегда были расторопнее.

— Конечно… Ведь наш род на четыре поколения древнее.

— Ха-ха… Всего лишь три. Витольд Тьерн получил дворянство посмертно, так что я бы не…

— Отец! Граф! Вы опять?! Не надоело? Право слово, как малые дети!

«Ого! А у девочки голосок ничего. Кажется, я знаю, кто в скором времени будет править двумя династиями. Особенно, если учесть, что жених ее стоит рядом и помалкивает»

— Простите их, миледи… Вы же знаете, мужчины с возрастом стареют, но никогда не взрослеют.

Граф усмехнулся, но смолчал. А барон, похоже, еще больше загордился, от того что воспитал такую умницу и красавицу.

— Итак, граф. Вы хотели что-то сказать?

— Да… Миледи… Эвгения… Я давно живу и многое повидал… поэтому понимаю гораздо больше, чем другие хотят сказать… И вижу то, что пытаются скрывать… М-да… как-то нескладно получается… Барон бы сказал лучше. Но, я все же закончу мысль. Вы оказали нам… и Беатриче неоценимую помощь. Именно — неоценимую. Поэтому, я не говорю сейчас о деньгах. Я предлагаю вам в замен нашу помощь. В тот день, когда вам понадобятся воины — просто пошлите за нами гонца. И, клянусь честью, я поставлю под ваши знамена всех своих вассалов.

— Я тоже! — барон лязгнул бронированным кулаком в кирасу. — Всех! Под ваши знамена…

Потом удивленно посмотрел на свата и негромко поинтересовался:

— А какие у нее знамена? И почему вы мне раньше не рассказали? Или это секрет?

Поскольку я тоже не знала какие у меня знамена, а графа обижать не хотелось, пришлось глубоко вздохнуть и с важной таинственностью согласится:

— Благодарю вас, милорды. С вашей поддержкой, все будет гораздо проще. Но… не ждите, что это случится завтра или на той неделе. Серьезные дела требуют не менее серьезной подготовки. А та, в свою очередь, времени. И все же… можете считать, что пусть и первый, зато самый важный, краеугольный камень в это здание сегодня вами был заложен…

«Во сказанула… Интересно, где я такое могла слышать? Не сама же придумала»

Лорды прониклись. Все остальные, кто меня услышал — тоже. Особенно заважничал Нострадамус. Ведь получилось, что он не обычный трепач, готовый наплести сем верст до небес и все лесом, а действительно смог разглядеть в «моей» семейке нечто таинственное. Вот только, мне реклама ни к чему. Озвученные во всеуслышание тайные замыслы становятся обыденностью и, как правило, не осуществляются.

— И еще одна просьба. Обещайте хранить все в секрете.

— Конечно, миледи! — вскричал Траненберг. — Я собственными руками вырву язык каждому, кто осмелиться хоть одно лишнее слово сказать. Не сомневайтесь…

Потом немного помолчал и неуверенно спросил:

— А как же наши друзья? Барон Сиквел? Граф Лонгет? Они ведь тоже захотят принять участие в завоевании трона? Им, я надеюсь, можно рассказать?

«Угу… похоже, ты, друг любезный, первый же и разнесешь по всей Кальрадии, о возвращении наследной принцессы. Остается лишь надеяться, что тебе не поверят, и что граф Тьерн сможет хоть немного этот процесс замедлить»

— Лорды, это я оставляю на ваше усмотрение. Вы лучше знаете, кому можно верить, а кого остерегаться. Об одном