Русь. Строительство империи 5 - Виктор Гросов

— Я, Искра, дочь Огнеяра, клянусь пред лицом древних богов, которых чтили мои предки, и пред лицом этой… силы, что говорит с нами обоими, — она кивнула на Вежу, — клянусь своей жизнью и своей честью, что отныне буду верна тебе, Великий князь Антон. Буду служить тебе верой и правдой, использовать все свои знания и умения на благо Руси. Клянусь не предавать, не обманывать, не скрывать важного. Клянусь быть твоими глазами и ушами там, где это потребуется. И пусть боги покарают меня, а система сотрет в пыль, если я нарушу эту клятву!

Перед глазами высветилась строчка в красивом славянском стиле:

«Клятва между носителями зафиксирована».

Слова прозвучали сильно, убедительно. А фиксация системой — удивила. Как же многого я не знаю о системе. Слова — это всего лишь слова. Я видел достаточно клятвопреступников, чтобы не полагаться только на них. «Фиксация клятвы» Вежей — это что-то странное. Неужели и впрямь «сотрет в пыль» Искру при нарушении клятвы?

И тут Искра сделала то, чего я никак не ожидал. Она быстро сунула руку за вырез своего простого платья и вытащила небольшой, но остро отточенный нож с костяной рукояткой. Откуда он у нее взялся в темнице⁈ Обыскали ее плохо? Или она его как-то пронесла?

Не давая мне опомниться, она резким движением провела лезвием по ладони левой руки. Неглубоко, но кровь выступила мгновенно, алыми каплями падая на грязную солому. Затем она протянула окровавленную руку через решетку.

— Кровь к крови, княже, — сказала она настойчиво. — Так делали наши предки. Так скрепим и мы нашу клятву. Чтобы не только слова, но и кровь связала нас. Смешай свою кровь с моей, и пусть она станет свидетелем нашего союза.

Я замер, глядя на ее протянутую руку, на капли крови. Это был сильный ход. Очень сильный. Кровная клятва — это не шутки. Это древний обычай, который даже здесь, в этом суровом времени, чтили и боялись нарушать. Она предлагала связать себя со мной самой крепкой из возможных уз. Или это был очередной спектакль? Очередная манипуляция, рассчитанная на то, чтобы усыпить мою бдительность?

Я посмотрел на Вежу. Та хранила молчание, ее лицо было непроницаемо. Система не давала подсказок. Решение было за мной.

Дурдом какой-то.

Я вздохнул, достал свой топор с пояса. Повторил ее жест, проведя лезвием по своей ладони. Теплая кровь выползла на кожу. Затем я протянул руку и крепко пожал ее протянутую ладонь. Наши руки — моя, загрубевшая от оружия и ее, тонкая — сжались. Кровь смешалась.

— Да будет так, — сказал я. — Запомни свою клятву, Искра. Я ее не забуду.

Она смотрела мне в глаза, я не увидел ни страха, ни фальши. Только упрямство.

— Я помню, княже.

Я отпустил ее руку и повернулся к двери.

— Добрыня! — крикнул я. — Отпирай!

Щелкнула щеколда, дверь со скрипом отворилась. На пороге стояли Добрыня, Ратибор и Веслава. Они с недоумением смотрели на наши окровавленные руки.

— Выпускайте ее, — приказал я. — С этой минуты Искра — часть нашей команды. Она будет помогать нам.

Добрыня нахмурился, перевел тяжелый взгляд с меня на Искру, потом снова на меня. Он явно был не в восторге, но приказы князя не обсуждал. Богатырь молча посторонился, пропуская девушку из камеры. Ратибор смотрел на Искру с плохо скрываемым подозрением.

Но громче всех свое недовольство выразила Веслава.

— Княже! Ты серьезно? Ее⁈ После всего, что было? Она же… она же предательница! Она водила нас за нос! Как можно ей доверять⁈

— Мое решение, Веслава, — ответил я жестко, встречая ее возмущенный взгляд. — Я знаю о ней больше, чем ты думаешь. И я считаю, что она будет очень полезна. Придется смириться. Она с нами. Точка.

Веслава поджала губы, в глазах ее сверкали молнии, она бросила на Искру испепеляющий взгляд. Добрыня тяжело вздохнул. Искра стояла рядом, выпрямившись, спокойно встречая враждебные взгляды.

Ратибор хмурился, а сама виновница переполоха стояла с вызывающим спокойствием. Ситуация была щекотливая. Но времени на разборки и притирку характеров у меня не было. Кровная клятва принесена, решение принято. Теперь нужно было действовать, пока враги не опомнились и не нанесли новый удар.

— Все, хватит смотрин, — оборвал я затянувшуюся паузу. — Дел по горло. Добрыня, Веслава, Ратибор, Искра — за мной. В терем.

Я направился на выход. Спутникам пришлось идти за мной. Мы прошли по гулким коридорам обратно в главную палату терема. Я устало опустился на тяжелый резной стул во главе стола. Соратники расположились вокруг, настороженно косясь на Искру, которая скромно встала чуть поодаль, у стены.

— Итак, — я обвел их взглядом. — Ситуация сложная. Сфендослав с Курей окопались в Ростове. Это север. С юга — Византия, которая явно не оставит нас в покое после стычки у озера и боя с их посланником. Лев Скилица, конечно, сбежал, но он вернется, и не один. Печенеги могут снова ударить по рубежам или даже сунуться к Киеву. С запада — император Оттон через своего польского пса Мешко точит зуб на Галич. Такшонь получил сведения о нездоровом шевелении там. Мы растянуты, сил не хватает везде. Нужно действовать смело, бить наверняка.

— Ростов. Вот главная угроза на данный момент. Сфендослав опасен, хитер. Он сидит на землях, откуда может черпать ресурсы и людей. К тому же с ним Куря, а это значит — степная конница, которая может наделать много бед. Если мы дадим им время укрепиться, собрать силы — все пропало. Оттуда они смогут угрожать и Новгороду, и путям на восток. Поэтому их бить нужно первыми.

Я поднял глаза на Добрыню.

— Ты, друг мой, возьмешь тысячу проверенных дружинников и немедленно отправляешься в Киев. Станешь там на защиту. Твоя задача — держать Киев. Ярополк и Илья должны будут и сами справиться, но ты должен взять на себя военную мощь княжества. Ты — мой тысяцкий. Надо укрепить стены Киева, собрать ополчение, следить за печенегами и византийцами. Не лезь на рожон, но будь готов к обороне. Киев — наша вторая столица, сердце Руси, его терять нельзя. Возьми с собой пару толковых десятников, поможешь тамошним воеводам наладить оборону. Вестей оттуда давно не было толковых, гонцы привозят обрывки. Нужно твое твердое слово и кулак там.

Добрыня помрачнел. Он не любил сидеть в тылу, рвался в бой. Но он был воином до мозга костей и понимал стратегическую необходимость. Как сильно же он изменился со времен Березовки.

— Как скажешь, княже, — кивнул он после