Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 6 - Сергей Алексеевич Евтушенко

сила внутри неё осталась на месте. Не знаю, получится ли однажды применить её ещё раз.

Главное — чтобы не для того же, что и сейчас.

Музыка стихла, стихли и всхлипы в районе моей груди. Я опустил глаза — и встретился с глазами Полуночи — безупречно-чёрными, но с отблесками далёких звёзд в глубине. Её лицо больше не выглядело ни сонным, ни заплаканным, она смотрела на меня с затаённым любопытством, как будто видела впервые. Мне стоило завязать разговор, но я никак не мог выбрать подходящий тон, да и начальные фразы никак не лезли в голову. Слишком много навалилось в последнее время, и эта встреча изрядно отличалась от того, к чему я готовился перед походом.

К счастью, Полночь выручила меня второй раз за последнее время.

— Есть хочешь?

Вместе с человеческим обликом она обрела и голос — мягкий, с лёгкой хрипотцой.

Я не успел не то что согласиться — даже сообразить, что и в самом деле проголодался, как уже сидел за длинным столом трапезной. Как и в случае с тронным залом, эта комната была очень похожа на уже построенную, не считая незначительных деталей. Стол пустовал, но сбоку тут же раздались шаги. Полночь, одетая в безупречный костюм горничной, опустила передо мной поднос, до краёв наполненный едой.

У меня тут же возникли вопросы, но задать я их вновь не успел.

— Хозяева и замки служат друг другу, — назидательно сказала Полночь, помешивая густую похлёбку в одной из мисок. — Так было испокон веков. Открывай рот…

Чувство голода исчезло после первой же ложки, а за ним исчезла миска, поднос, стол и трапезная. Обстановка снова изменилась — теперь мы сидели на кровати в спальне, и меня на миг прошиб холодный пот. Но стоило моргнуть — и в лицо ударил свежий ветер, я стоял, опираясь на край крепостной стены. Следующая секунда и следующая локация — обширный кабинет, как я мог бы себе представить кабинет лорда Роланда.

— Прошу, хватит, — наконец успел вставить я.

— Как скажешь.

Теперь мы рядом сидели в тронном зале. Я — на троне, Полночь — на левом подлокотнике, беспечно болтая в воздухе босыми ногами. На другом подлокотнике стояла закрытая шкатулка из красного дерева, и я молча порадовался одному из немногих неизменных элементов в этом месте.

— Тебе надо чаще принимать гостей, — как бы между прочим сказала Полночь, и пространство перед нами заполнилось полупрозрачными фигурами.

Люди, альвы, цверги, гноллы, крылатые и много кого ещё — они подходили к трону и кланялись, предлагали товары, о чём-то безмолвно просили, вскидывали руки в гневе, падали на колени в мольбе. А затем один за другим растворялись в воздухе.

— Постараюсь, — сдержанно сказал я.

— Ты против?

— Нет, просто времени не хватало. Ты и правда так любишь гостей?

— Ещё как! — она посмотрела на меня с укоризной. — Они же все разные. И даже те, что приходят раз за разом, тоже становятся разными.

Фигуры гостей потихоньку исчезали, пока зал вновь не опустел. Ненадолго воцарилась тишина, и на этот раз её нарушил я.

— Как самочувствие?

— О, гораздо лучше! Не на все сто, конечно, но по сравнению с тем, что было — небо и земля.

— Из-за раны?

— В том числе.

— Есть другие проблемы?

— Ты же не можешь вылечить сломанную ногу, починив сердце, — пожала плечами она, а затем вдруг задумалась. — Или можешь?..

— Обычно всё-таки нет.

— Ну вот и тут нет. А кроме ноги есть ещё живот, плечо, глаза, затылок… В переносном смысле, разумеется. Да ты не бойся, с главным уже справился, а остальное так, мелочи.

— Мне понадобится список, — проворчал я.

Какие-то части и системы из перечисленных Полуночью в самом деле можно было отнести к «мелочам». Например, она почему-то лишилась возможности восстанавливать черепицу на зданиях восточного крыла, и понятия не имела, почему. Другие были уже серьёзнее. Механизм перемещения комнат откровенно барахлил, в неизвестных местах регулярно возникали утечки силы, позволяющие теням-паразитам вольготно существовать в замке, формула дневного барьера в последний раз обновлялась четыре тысячи лет назад, и потеряла в эффективности…

Но главной проблемой был Жнец. Стоило догадаться.

— Погоди секунду, ты им не управляешь⁈ — ошарашено уточнил я.

— Управляю! — возмущённо ответила она, а потом тихонько добавила. — Гонгом.

— Гонгом?..

— Чтобы предупредить тебя о его появлении.

— То есть, он вовсе не должен пытаться меня убить⁈

Она замялась.

— Традиции предписывают ограничение пребывания нового хозяина на некоторый начальный период…

— На какой период? Полгода? Год?

— Ну… месяц.

— Господи боже мой.

— Воскрешение хозяина требует вложения сил! Даже в моих стенах это недёшево. Ты молодец, ты хорошо справлялся, и я хотела бы его отозвать, но это один из самых старых механизмов, и он… как бы это сказать…

— Заклинил, — мрачно подытожил я. — Скажи хотя бы, где его искать, чтобы… «починить».

— Скажу, скажу, но учти — будет непросто!

Я бы удивился больше, если бы это оказалось легко.

— Погоди, что насчёт его лица? Он же носит лицо Роланда.

— О, ты заметил? — просияла Полночь, словно я отвесил ей комплимент. — Роланд был моим любимцем!

— Любимцем? Последняя часть его титула — «Навеки забытый и проклятый»!

— Стараниями тех, кто пришёл после. А он… он так мне помог, пока я болела, и ему почти удалось вытащить этот мерзкий меч! Мне хотелось сделать ему приятно, почтить память…

Смысл сказанного, признаться, дошёл до меня не сразу.

— Ты хотела почтить его память… сделав его Жнецом? — медленно переспросил я.

— Лишь немногие удостаиваются подобной чести, — с гордостью сказала она. — Тогда я ещё не потеряла контроль. Я взяла его угасшую душу и вдохнула в неё силу, чтобы отныне он вечно стоял на страже.

У меня не нашлось слов для ответа, и Полночь интерпретировала моё настроение по-своему.

— Не волнуйся, когда придёт время, с тобой я сделаю то же самое!

Вопросов накопилось много, даже слишком много, и я наконец-то находился в подходящей компании для получения ответов. Да ещё и с почти бесконечным временем в придачу — спрашивай сколько влезет! Полночь была не против своего нового облика и нашей долгой беседы, но довольно быстро выяснилось, что «очеловечивание» накладывало свои ограничения. Её милая внешность совершенно