Бескрайний архипелаг. Книга III - Эльнар Зайнетдинов

Плевать, справимся.

Отломил дольку астэрии, поднёс к её губам и помог проглотить. Горло Калиэсты дрогнуло, пальцы судорожно сжались, но она справилась.

Как и следовало ожидать, эффект оказался практически мгновенным. Всё же отравление — это не отрубленная конечность. Её дыхание выровнялось, на лице проявилась лёгкая улыбка. Калиэста медленно села, прислонившись ко мне плечом.

— М-м, какой изысканный вкус… — прошептала она.

По телу пробежала дрожь. Уже и забыл, что её голос бьёт током. Отломил ещё кусок, остальное приберёг на будущее.

— Держи. Это целебный фрукт. Расскажешь, что с тобой случилось?

Если мои догадки были верны, сейчас её устами будет говорить Луи, который, кажется, всем здесь по мозгам прошёлся.

— Даже не знаю. Позволь поинтересоваться, сколько времени я была без сознания? Прошли месяца, года? Ты так изменился, Макс. Стал таким… крупным и…

— Кхм-кхм, — перебил я красавицу. — Всего лишь несколько часов. Понимаешь, в трюме плохое освещение, видимо, тебе показалось.

Калиэста смутилась и отвела взгляд. Почувствовала, что я раздражён и взволнован.

— Я жду твой рассказ!

— Может, не стоит? Боюсь, это приведёт к драматичным последствиям.

Вонзился в неё взглядом.

Тяжело вздохнув, прелестница выложила все подробности.

…

Ну Луи!

Ну сволочь!

Хотел напоить эту непорочную девушку и обесчестить⁉

Ноги несли меня на верхнюю палубу. Разбежавшись в несколько широких шагов, впечатал ботинок в дверь капитанской каюты.

ХРУСТЬ!

Дерево треснуло, щепки посыпались, и я влетел внутрь, как буря.

Лежит вампир, спит средь бела дня. Мерзкие зенки его раскрылись, и мы оба поняли, что будет дальше. Он медленно сел, прижавшись спиной к стене, как загнанная крыса, и вскинул руки ладонями вперёд.

— Подожди, Макс…

Активирован особый эффект барбюта «Бастион». Ментальное вмешательство отражено.

— Поздно. Я предупреждал.

Схватил его левой рукой за шевелюру, а правой принялся вколачивать в череп хорошие манеры.

БАМ! БАМ! БАМ!

Зубы летят во все стороны, кровь льётся на пол ручьём. Отшвырнул обмякшее тело. Не хочу больше марать руки.

Пора заканчивать с этим ублюдком. Что будет — то будет.

Я обнажил шпагу и сделал шаг вперёд.

На моё удивление Луи смог прийти в себя. Он прошепелявил разбитыми губами:

— Прошу, выфлушай. Больше никакой магии… Пощады!

Капитан припал на колени, сложив ладони у груди в жесте буддистов. Решил прикинуться святым?

— Назови мне хоть одну причину тебя жалеть!

Кромка лезвия прикоснулась к его шее. Кадык скользнул, проглатывая слюну, и поцарапался о заострённый металл.

— Команда очарована мной. Ефли убьёшь — будет бунт! Я фложу полномочия и помогу фтать тебе капитаном!

Глубоко вдохнул, стараясь вернуть самоконтроль и холодное мышление.

Вот оно, значит, что. Бунт нам точно не нужен. В первую очередь соратники должны узнать правду из уст самого Луи. К тому же, имеется у меня одна идея, как обезопасить экипаж от любых ментальных вмешательств, при этом не становясь убийцей в их глазах.

Усилил нажим, протыкая верхние слои кожи на шее манипулятора.

— Будешь следовать всем моим приказам. Ослушаешься хоть раз — голова с плеч. Не постесняюсь казнить тебя на месте, и никто не сможет меня остановить. За слова отвечаю, в отличии от тебя. Кивни, если понял!

Луи затряс головой, как болванчик.

— Так-то лучше. А теперь приведи себя в порядок и жди в каюте, пока я приглашу тебя на совещание выживших.

Небрежно швырнул на пол остатки астэрии. Не хочу, чтобы ублюдок напугал женщин. Ни к чему им видеть следы моей жестокости. Не лицо — а сплошная кровавая гематома. Один глаз полностью заплыл, второй вообще вытек.

Выходя из каюты, я принюхался к крови, в которой был испачкан кулак.

Какая мерзость! Братишка точно побрезговал бы.

И когда я начал в этом разбираться?

Вымыл руки в остатках воды возле камбуза и вернулся в трюм. Увидел шокированные лица соратников, которые, как любопытные сурикаты, выстроились у входа.

— Всё в порядке. Луи жив-здоров. Как только наши охотники и ремесленники вернутся на корабль, капитан вам всё объяснит.

Мои слова не произвели ожидаемого эффекта, и женщины решительно направились наверх, но я перегородил им путь.

— Луи желает побыть один, попросил не беспокоить. Пожалуйста, будьте терпеливы.

Навык «Хитрость» повышен до 14 уровня.

С этого и надо было начинать. Никто не рискнул потревожить капитана. Выжившие разбрелись по трюму. Одни вернулись к прерванным делам, другие рухнули в гамаки.

Я же поднялся на палубу принять дозор. Свежий морской ветер ударил в лицо, бодря и отгоняя мрачные мысли. Пора разбудить смотрового.

— Раджеш! — рявкнул я, задрав голову. — Спустись на минуту. Разговор есть!

В ответ донёсся неразборчивый ворчливый акцент — что-то между ругательством и пьяной песней. Через несколько секунд он был передо мной. Несмотря на заспанные глаза, взгляд его оставался цепким, орлиным. Каждый раз поражаюсь, как идеально мимик вживается в роль.

— Чёртов ром, — выплюнул он, почесывая затылок. — Стоит хряпнуть лишнего — и я падаю рожей в подушку, как подстреленный. Чего звал? Решил пропесочить за нарушение дисциплины?

— Наоборот, я с подарком, — протянул ему потёртую, но рабочую подзорную трубу. — Нашёл себе новую. Эта теперь твоя.

Раджеш принял предмет с почтением, словно королевский скипетр. Его пальцы, покрытые мозолями от канатов, бережно скользнули по латунному корпусу.

— Заценю на практике, — кивнул он, и в глазах вспыхнул азартный огонь. — За мной не заржавеет!

Мимик рванул обратно на смотровую площадку с такой стремительностью, словно от этого зависела наша жизнь. Припав к окуляру, медленно обвёл горизонт, а затем бросил мне жест «Окей». Теперь ни один проклятый пират или иной морской дьявол не проскользнёт мимо бдительного ока нашего караульного!

Главное — держать этого парня подальше от рома.

* * *

Близился вечер. Соларис прикоснулся к морской глади, обещая вскоре уступить место Вортане.

Я торчал на корме последние четыре часа, впиваясь взглядом в стык неба и океана, одновременно наблюдая за капитанской каютой.

Движение у острова заставило мышцы напрячься. Шлюпка отделилась от берега и поползла по зеркальным волнам. Наши возвращаются.

Достал новую подзорную трубу и решил, как выразился Раджеш, «заценить на практике». Матово-чёрный металл холодил ладонь, а серебряная полоса, обвивавшая корпус посередине, мерцала в угасающем свете. Покрутил блестящий регулятор зума, выворачивая его на максимальное увеличение.

Святая Дева! Разница просто колоссальная. Стекло кристально чистое, без единой соринки или помутнения. Не то, что бывшая с замыленными линзами. В новый окуляр я мог разглядеть даже недельную щетину Эстебана,