"Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кюнскен Дерек

– Радость – для живых, Келтро, а не для такой полужизни, как ты.

Мои попытки расположить его к себе потерпели полный провал. Я решил, что отвлеку его внимание, продемонстрировав свои навыки. Когда экипаж сбавил скорость, я начал сжимать и разжимать кулаки. Эта старая привычка уже стала бесполезной, ведь теперь у меня не было сухожилий, которые нужно разминать, но она сразу же заставила меня улыбнуться. Я прибыл, чтобы взломать замок, да еще и замок хранилища. Сейчас я чувствовал себя почти так же, как и прежде. Темса ошибся: мертвецы тоже радуются.

– Приехали, – пробормотал Темса.

Экипаж резко остановился. Возница распахнул дверь; за ней оказался квадратный двор, залитый оранжевым светом двух факелов. Они висели рядом с широкой полукруглой дверью из многих слоев лакированного дерева и чугуна. Я сразу же ее узнал: это была дверь «Максир». «Максиры», названные в честь мастера, которого почти все забыли, стоили баснословных денег и были сделаны так, что от ударов они становились лишь прочнее. Чем сильнее дверь трясли, тем прочнее пружины давили на засовы, тем больше штифты опускались по каналам в корпус. Последний раз я видел такую дверь лет пять назад. Если под рукой не было такого взломщика, как я, то открыть дверь «Максир» можно было тремя способами – с помощью ключа, тарана размером с дом или вежливого приглашения.

У нас было последнее.

Темса решительно зашагал прочь от повозки, оставив нас ждать внутри нее. На фоне горящих фонарей появились стражники. Не тратя время на вопросы, они опустили копья и заявили:

– Если нет приглашения, проваливай.

Темса не сбавил шаг; его нога, трость и когтистая лапа исполняли интересную песню на песке и камнях двора. Он достал четыре конверта, развернул их, словно веер, и протянул одному из солдат. Я следил за глазами солдата: он просмотрел текст несколько раз. Пауза настолько затянулась, что мне уже стало не по себе, но в конце концов стражник взмахнул рукой, и остальные солдаты образовали коридор, направленный ко входу. Джезебел и Даниб извлекли меня из экипажа и почти на руках отнесли к двери. Я не мешал им, так как был слишком занят: я любовался дверью «Максир».

В многослойную конструкцию из дерева и железа был встроен маленький люк. Он резко открылся, и стражник просунул в него приглашения. Мы были вознаграждены лязгом и звяканьем покрытых смазкой шестерен. Дверь приоткрылась, через зубчатую щель потек свет ламп, и нас впустили в дом.

Строгий стиль, похоже, распространялся не только на внутренний двор, но и на два первых этажа – стены из простого мрамора, лестницы без единого ковра. Мы двинулись наверх. Здесь горела лишь половина масляных ламп. Темса настороженно поглядывал то на Даниба, то на Джезебел. Они прижали руки к бокам, незаметно хватаясь за оружие, спрятанное под шелковыми одеяниями. Я просто смотрел по сторонам, наслаждаясь сменой обстановки. Да, здесь было скучновато, но гораздо интереснее, чем в моей камере.

В мою голову потек голос Острого.

– Ты в самом деле собираешься ему помогать?

– Это – часть моего плана, – выдохнул я, и больше мы к этому вопросу не возвращались. Меч молчал не потому, что доверял мне, и мне это прекрасно было известно.

Судья Гхор, похоже, страстно любил театральные эффекты. Охранники оставили нашу небольшую компанию на верхней лестничной площадке перед невероятно заурядной железной дверью и быстро спустились по лестнице обратно, чтобы встречать новых гостей.

– Это похоже на ловушку, – зарычала Джезебел, словно медведь, который занозил себе лапу.

Темса потыкал дверь тростью. Никаких ручек, никаких замков, вообще ничего.

– Дорогая, добрые сестры не могли ошибиться.

Данибу уже надоел этот разговор, и он прижал свои огромные ладони к двери. Разгадка оказалась проста: один мощный толчок – и нас окутал свет и веселый шум.

За дверью находилось огромное логово кутежа и порока. Мои глаза ослепил свет, исходивший от жаровен, факелов и огнеглотателей. Я крутил головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть сразу все.

Со сводчатого потолка в разных местах свисали легкие, словно паутина, занавески; они скрывали истинные размеры зала и окрашивали различные непристойные сцены в сапфировые, изумрудные и медные цвета. Между этими занавесками кружили толпы гостей, шелковые одежды которых не оставляли простора воображению. Тела гостей были либо украшены драгоценными камнями и перьями, либо раскрашены с ног до головы и покрыты сверкающим порошком. На одних гостях были маски, увенчанные рогами антилоп и жуков, другие облачились в шкуры пустынных кошек. Гости с воплями танцевали и скакали между жаровен и диванов под сражающиеся друг с другом мелодии сотни арф и флейт. Из углов зала доносились стоны. По залу на бархатных поводках водили крошечных жуков, каждый из которых был не больше волка или пустынных гончих. Я увидел свору обезьян, которые раскачивались на занавесках, словно на ветках. И я был готов поклясться, что где-то в глубине, за облаком трубочного дыма, мычала корова.

На каждой поверхности, которая не была занята блюдами или спаривающимися людьми, стояли бочки с вином и пивом. Несколько людей лежали прямо под бочками, а другие, стоявшие рядом, открывали краны и хохотали, глядя на то, как захлебываются пьяницы. Время от времени золотые тарелки падали на мраморный пол, и к потолку взмывали фонтаны из виноградин, яблок и жареных землероек. Когда этот странный дождь обрушивался на толпу, за ним следовал взрыв смеха. Какой-то дрожащий пудинг пролетел по залу, словно медуза, которую вытащили из океана, врезался в занавеску и соскользнул на массу размалеванных тел. Развлекавшимся это почти не помешало. Меня встревожило то, что в этом клубке были и светящиеся фигуры.

Я могу с гордостью сказать, что это была не первая моя оргия. Однажды я случайно забрел на подобную вечеринку в ходе ограбления, и в результате мне пришлось провести несколько минут в компании с очень настойчивой дамой – ведь иначе она бы подняла тревогу. Но здесь все выглядело по-другому. Здесь пороки ослепляли, кружили голову. Гости словно знали, что конец света наступит завтра, и стремились запихнуть целую жизнь в одну ночь. Здесь любовь Аракса к греху и разврату воплотилась в чистом виде. Я не завидовал, не страдал от того, что у меня нет крови в жилах и поэтому я не могу окунуться с головой в это веселье. Зрелище скорее ужасало, чем возбуждало. Я недовольно морщился, видя, что все правила и нормы цивилизации здесь полностью отброшены. Если бы я все еще обладал желудком, то он, несомненно, уже изверг бы из себя свое содержимое.

А вот Темса скучал, словно такое он видел каждую ночь.

– Говорят, что Аракс может исполнить любое твое желание, – сказал он, ткнув в меня тростью.

Я сделал шаг назад, когда двое обнаженных, намазанных жиром юношей – почти мальчиков – пронеслись мимо нас, хрюкая от смеха. За ними, задыхаясь, ковылял человек, назвав которого «тучным», вы сделали бы ему комплимент. Когда он заметил нас, его лиловые от вина губы растянулись в улыбку. Он поспешил дальше. Я постарался отвести взгляд подальше от его голого живота.

– Пошли искать нашего судью, – приказал Темса.

Мы побрели сквозь толпу, огибая разноцветные занавески и горы стонущих тел. Несколько обнаженных людей вцепились в Темсу и нежно заворковали, увидев его орлиную ногу. Он не оттолкнул их, а позволил им шептать ему на ухо непристойности. Я услышал часть сделанных ему предложений, и они не показались привлекательными даже мне – человеку, который вступал в половые связи крайне редко и обычно платил за них очень высокую цену. Но чем дольше я наблюдал за Темсой, тем больше видел, что он наслаждается проявленным к нему вниманием.

– В жизни тора много преимуществ, Келтро, – сказал он, заметив мои косые взгляды. – Мне почти жаль, что придется испортить всем веселье.

Джезебел закатила глаза. Может, ее преданность уже дала трещину?

– За много веков я не раз бывал на пирах, но такого никогда не видел, – буркнул Острый.