Пока еще зомби? Ну ничего! Книга IV - Алексей Сказ

— Согласен, — подтвердил я. — Тут явно не все так просто.

Мой взгляд скользнул по улицам, выискивая ответы.

Мы продолжали идти, и чем дальше, тем яснее становилось, что этот «порядок» имеет свою цену. Мы начали замечать группы «системщиков» — так я их окрестил. Они были легко узнаваемы: в лучшей одежде, с чистым, блестящим системным оружием в руках, их походка была уверенной, даже наглой. Они вели себя высокомерно и чересчур раскрепощенно, словно весь этот город принадлежал им. И, похоже, так оно и было.

Они бесцеремонно отбирали у «обычных» выживших их ресурсы, вещи, еду. Не открыто, нет. Это были не бандиты, требующие «дань». Это было… издевательски. Один «системщик» мог подойти к прилавку, взять что-то, бросить пару сухарей, а затем, когда продавец пытался возразить, просто дать ему пощечину или толкнуть, затем, с самодовольной ухмылкой, уйти. И продавец… он просто покорно опускал глаза, не смея ответить. Они отдавали приказы, не терпящие возражений: «Эй, ты, принеси мне воды!», «Почисти мою обувь!», «Посторонитесь, ничтожества!». Это не было открытым рабством, но было очень близко: низшая каста, которая ничего не могла сделать против высшей.

Я сканировал этих «элитных» системщиков своей «Продвинутой Оценкой».

Хм. Обычные системщики F-ранга, 5–6 уровней. Смешно, но даже с этой ничтожной силой их лица были искажены презрением и высокомерием. Но помимо этого меня еще кое-что настораживало. Их навыки и статы казались мне… странными. Неэффективными. У них были базовые навыки, но их билды были неоптимальными, словно они не понимали, как пользоваться Системой по-настоящему. Сила была, но… лишь показная. Они не были «прокачаны» так, как мог бы быть человек на их уровне. Словно их сила была… искусственной. Ослабленной.

— Это наши бойцы! — Мусорщик, заметив мой интерес, гордо выпятил грудь. — Они самые сильные! Они могут казаться немного грубыми, но они нас защищают! Их можно понять, они… они на передовой! Я… я тоже хочу стать таким! Тогда… тогда смогу защитить свою сестру! И никто не сможет ее обидеть!

Он посмотрел на меня, его глаза горели решимостью.

— Господин Демон! Вы… вы же можете мне помочь, верно? Вы… вы же сильные! Это мой… мой единственный шанс! Для меня… и для моей семьи! Я… я готов на все! Ради… ради силы! Чтобы защитить ее!

Я впечатлился. Это был не просто нуб, который хотел легкой прокачки. Парень был готов идти до конца. Его мотивация была искренней. Вот только… он заблуждался. Сила, которую он видел, была лишь иллюзией. И чтобы защитить кого-то в этом мире, нужна была настоящая сила. Не показная.

Мусорщик привел нас к себе домой. Это была одна из множества побитых многоэтажек, где окна были забиты фанерой или тряпками. Квартира, в которую он нас провел, была скромной, темной и захламленной. Внутри царил удушающий запах сырости и безнадежности. Старая, обшарпанная мебель, покрытая слоем пыли, кучи какого-то хлама по углам. Воздух был тяжелым, словно пропитанным отчаянием.

В углу, свернувшись в калачик на старом, грязном матрасе, лежала его сестра. Она была молода, лет восемнадцати, но выглядела гораздо старше. Грязная, волосы растрепаны, одежда старая, немытая. Если бы ее отмыть, привести в порядок, возможно, она была бы даже симпатичной. Но сейчас ее глаза были пусты. Абсолютно. Она выглядела как «дед инсайд» — полностью сломленная, безвольная. Ей было плевать на окружающий мир. Она была просто… оболочкой. Увидев брата, она лишь подняла на него взгляд, полный безнадежности, и снова отвернулась.

— Сестра! Смотри кого я привел! Эти двое… они помогут нам! — возбужденно заговорил Мусорщик, подбегая к ней. — Теперь… теперь все наладится! Мы… мы станем сильными! Ты… ты больше не будешь страдать!

Сестра лишь слабо дернулась. Ее голос был хриплым, едва слышным, полным сарказма и безнадежности.

— Наладится? — прошептала она, повернув голову к стене. — Что тут может наладиться, дурачок? Мир пришел к концу. И мы… мы тоже. Неужели ты не видишь? Неужели ты до сих пор веришь в эту чушь? В то, что «все изменится»? Это просто… нелепо.

— Нет! Не говори так! — Мусорщик схватил ее за плечо. — Надо только постараться! Надо… надо стать сильным! Я… я стану сильным! И тогда… тогда никто не сможет тебя обидеть!

Она слабо усмехнулась. Горько. Больно.

— Ты? Станешь сильным? — ее пустые глаза уставились в потолок. — Ты… ты всегда был таким. Слабым. Наивным. И я… я такая же. Неудачница. Слабачка — она перевела пустые глаза на него. — Ты же помнишь, как меня… изнасиловали. На твоих глазах, между прочим, хех, — в ее голосе было столько черной иронии. — И ты прекрасно знаешь, что ни ты, ни я… ничего не смогли сделать. Ничего. Я просто… лежала там, а ты просто… смотрел. И… ждали, когда это… закончится.

Она задрожала. Крупная слеза скатилась по грязной щеке. Ее голос стал еще тише, почти шепотом.

— Просто… прикончи меня, брат. Пожалуйста. Заверши этот ад. Все равно… все безнадежно.

Я стоял и наблюдал. Мусорщик смотрел на нее потухшим взглядом, его энтузиазм куда-то исчез, сейчас на его лице было лишь одно — горечь и невероятный… стыд! Он что-то бормотал в ответ, но сестра… ее лицо было словно каменным.

Ника до этого молча наблюдала, слушая каждое слово. Ее лицо было непроницаемым, но я чувствовал, как внутри нее нарастает напряжение. И вот, когда сестра в открытую произнесла эти слова — просьбу о смерти — Ника резко двинулась. Ее демоническая аура начала проявляться, воздух вокруг нее словно слегка заискрился, а температура будто чуть-чуть поднялась. В ее ярко-желтых глазах загорелся холодный, кипящий огонек.

Она резко рванула к сестре, протянула руку… и…

ХЛЕСТКИЙ ЗВУК!

Мощная пощечина разнеслась в тишине комнаты. Голова сестры отлетела в сторону, на щеке остались несколько кровавых зарубок от черных матовых когтей Ники.

Мусорщик в шоке застыл. Но лишь на мгновение, в следующий момент его пиетет к «демонам» мгновенно испарился. Его лицо исказилось от ярости. Он резко кинулся вперед, закрывая сестру собой, готовясь защищать ее от «призванных демонов». Сестра была в ступоре, но спустя секунду ее глаза наконец-то сфокусировались на Нике, пока по щеке стекали кровавые капли. Я тоже слегка опешил от такой прямолинейности Ники — она всегда была довольно спокойная, а тут…

— Если ты так хочешь сдохнуть, — голос Ники был холоден, но в нем слышалась скрытая, кипящая ярость, — то я легко исполню твое желание. Потому что я больше всего ненавижу сопливых, слабых, ничтожных сучек вроде тебя!

Та не успела ничего ответить, как Мусорщик, взбешенный,