Дети Доброты - Мила Бачурова

А в следующее мгновение раздался выстрел.

Глава 36

Эри

Лёгкость.

Странная, ни на что не похожая, удивительная лёгкость. Будто в голове у Эри кто-то открыл клапан и выпустил боль.

После выстрела не осталось ничего — ни мыслей, ни эмоций, ни звуков. Ни чужих, ни своих. Ничего, кроме желания наслаждаться этой лёгкостью.

Эри не знала, сколько времени прошло. Ей хотелось плыть и плыть по этим волнам. Бесконечно. Всегда...

— Ты жива? — голос донёсся откуда-то издали.

Эри взяли за руку — чьи-то бережные, прохладные ладони. У неё щупали пульс.

Сознаваться в том, что жива, страшно не хотелось. Но и обмануть не получится, не прикажешь ведь пульсу перестать биться.

— Да, — обреченно сказала Эри.

То есть, попробовала сказать. Горло булькнуло, выдавило невразумительный хрип.

— Попробуй сесть. — Мария взяла её под локоть, помогла приподняться.

Эри открыла глаза. Села, прислонилась к стене.

Голова кружилась. Левая сторона тела по-прежнему почти не слушалась. Но теперь Эри откуда-то знала, что яд нейтрализован. Странный и пугающий паралич скоро пройдёт.

Мария сидела на полу рядом с ней. А в двух шагах от них лежал мёртвый Шаман.

Кровь из его простреленной головы ещё текла. Лужа подобралась к самому подолу длинного платья Марии, но женщина этого, казалось, не замечала.

— Почему ты это сделала? — спросила Эри. Она ещё хрипела, но голос хотя бы начал слушаться.

Мария не ответила.

— Мальчик жив, — помолчав, сказала она. — Я отнесла его в палату, сделала укол.

— Я думала, он умер. — На то, чтобы обрадоваться, у Эри пока не было сил. Она не испытывала ничего, кроме облегчения.

— Я тоже так думала. — Мария смотрела мимо Эри, в сторону. — Но сердце бьётся. Шаман, наверное, был слишком занят тобой. С мальчиком он... обошёлся небрежно.

«Не добил, — перевела про себя Эри. — Торопился».

Она заглянула Марии в лицо. Настойчиво повторила:

— Почему ты убила Шамана? Как... как такое вообще могло случиться?

Мария снова долго молчала. Когда заговорила, голос звучал всё так же ровно и отстраненно:

— Вы слишком громко говорили. А крючок на двери кладовки слабый. Когда начали раздаваться крики и выстрелы, мать Серафима от страха потеряла сознание, ей нужен был воздух. Я решила, что в таком шуме меня уже никто не услышит. Навалилась на дверь и сорвала крючок. Мужчины спорили, меня никто не замечал. Я хотела попасть в аптеку, принести матери Серафиме нашатырь, но поняла, что пройти них мимо незамеченной не смогу. А тут появились ты и Матвей — тот человек, который тебя нёс. Я стояла за дверью в кладовку. Видела и слышала всё. Твой разговор с тем угрюмым парнем, с Шаманом. Слова этого несчастного мальчика... Когда я раздела его, увидела след недавнего ранения. Шаман действительно в него стрелял! А про вас с Сергеем он сказал нам, что ушли. Когда Джек говорил, что Шаман и Ангелина морочат нам головы, я не могла в это поверить. Думала, в Джеке говорит ненависть к Шаману. Думала, что он, возможно, сам чего-то не понимает... А сегодня вдруг всё встало на свои места. — Мария нервно стиснула ладони, но голос продолжал звучать ровно. — Я внезапно поняла, что помню, как Шаман появился в посёлке. Как мы с Георгием обрадовались ему, как пошли к вам в дом. Снова увидеть его — это было такое счастье! А потом вдруг всё исчезло, будто затянуло туманом. Я поняла, что не помню ни где я была, ни что делала... Шаман сказал, что вы ушли. Сказал, что нам с Георгием не нужно об этом думать. И мы поверили ему. Он умел заставлять верить. А когда из вашего разговора я вдруг поняла, что всё было ложью... Что человек, который учил нас добру и справедливости, стрелял в ребёнка... — Мария сглотнула. — Когда Матвей сбил мальчика с ног, тот обронил оружие. Я видела, как эта... вещь упала, а Матвей упал на неё. — Она перевела взгляд на лежащего на полу мертвеца. — Этого не заметил никто, кроме меня. Когда я поняла, что Шаман приговорил тебя, что сейчас вслед за мальчиком умрёшь ты, я подошла к Матвею и вытащила оружие. — Мария помолчала. И, повернувшись к Эри, твёрдо, спокойно закончила: — Шаман успел оглянуться — до того, как я выстрелила. Он смотрел мне в глаза. Он видел, что это сделала я. — Пистолет лежал рядом с телом Шамана. Мария, должно быть, бросила его сразу после того, как выстрелила. — Слышишь? — женщина вдруг встрепенулась. — Сюда идут люди.

С улицы действительно послышался гул голосов. Они приближались.

Эри болезненно поморщилась. Ух, что сейчас начнётся... Быстро проговорила:

— Я, конечно, не вправе тебе советовать. Но мне кажется, надо сказать, что ты всё это время была в обмороке, как Серафима. Ты очнулась недавно и ничего не видела. Кто убил Шамана и Матвея, не знаешь.

Мария нахмурилась:

— Лгать?

Эри пожала плечами:

— Правде они не поверят.

Входная дверь распахнулась. Первой в лечебницу влетела Ариадна.

— Что тут... — она едва не споткнулась о труп Матвея.

Вскрикнула и застыла на месте.

— Мы не знаем, — сказала Эри.

Ариадна перевела взгляд на Шамана. И завизжала. До сих пор ей, должно быть, не доводилось видеть людей с простреленными головами.

— Что слу... — Георгий, вбежавший вслед за Ариадной, не договорил.

Как и девчонка, в ужасе уставился на трупы.

— Шаман умер, — сказала Эри.

Она обращался не только к Георгию с Ариадной, но и к тем, кто выглядывал из-за их спин. Что происходит снаружи, Эри не видела, но догадывалась, что к лечебнице примчалась целая толпа. И что люди продолжают сбегаться. Эри смотрела на Ариадну.

Всё то время, что девчонка жила в их с Серым доме, к её эмоциям не прислушивалась. Знала, что не услышит ничего, кроме надменного презрения, перемежаемого вспышками ярости. Разве что в отношение Серого в палитру иногда примешивалось нечто странное — незнакомое, горячее и тягучее, от которого Эри становилось неловко. А сейчас, прислушавшись, она едва не вздрогнула. Ариадну затопила даже не скорбь.

Растерянность. Страх... Девчонка смотрела на мёртвое тело Шамана и не верила своим глазам.

Он, казавшийся вечным, не мог умереть! Как же