Инженер. Система против монстров – 4 - Гриша Гремлинов

— Мутант один? — уточнил командир.

— Видел одного, — ответил Тень.

Варягин кивнул и снял с пояса рацию:

— Сокол, приём.

В ответ из динамика донеслось лишь глухое шипение.

— Сокол, ответь! Приём!

Снова тишина, пронизанная треском статических помех. Лицо командира помрачнело.

— Да обиделся просто и пошёл в какой-нибудь магаз за пивасиком, — усмехнулся Медведь и почесал подмышку. — Найдётся.

Варягин повернулся и скомандовал:

— Фокусник, Медведь. Вы остаётесь здесь. Ваша задача — охрана. Вера, Олег Петрович, Олеся, Алина, Иванов — все под вашей защитой. Никого не впускать, никого постороннего не выпускать. В случае прорыва, держать оборону до последнего. Ясно?

Медведь молча стукнул кулаком по своей широченной груди. Фокусник коротко кивнул:

— Будет сделано, командир.

— Остальные — за мной, — подытожил Варягин, доставая из инвентаря автомат. — Идём знакомиться. Тень, ведёшь.

— Я иду с вами, — твёрдо сказал я, поднимаясь со стула.

Вера тут же ахнула:

— Лёша, ты с ума сошёл! Ты только что…

— Я в порядке, — перебил я. — Вы с Олегом Петровичем хорошо поработали, спасибо.

— Иванов, отставить, — отрезал Варягин, даже не поворачиваясь. — Ты может и носитель этого твоего «Кайроса», но сам сказал, что он на перезарядке. И тебе слишком досталось, чтобы лезть на рожон. Остаёшься здесь. Это приказ.

— Я поймал сигнал, — спокойно ответил я. — Неопознанное устройство, с которым нельзя установить соединение. И оно там, внизу.

Все замолчали. Стало слышно дыхание лемура, свернувшегося на диване.

— Что ты хочешь сказать? — сухо уточнил Варягин. — Что наш гость — не мутант?

— Понятия не имею, — честно ответил я. — Но если мы столкнёмся с чем-то новым, да ещё и техническим… Мой «Анализ уязвимостей» или «Протокол взлома» могут оказаться полезнее автомата.

Варягин медленно обернулся и посмотрел на меня тяжёлым, изучающим взглядом. Он взвешивал мои слова, оценивал риски.

— Лёха дело говорит, — неожиданно подал голос Борис. — Наш инженер башка. Если там какая-нибудь хитрая хреновина, без него не разберёмся.

— Я его прикрою, — добавила Искра, с усмешкой разжигая над рукой огонёк. — Если что, поджарю любого, кто на него косо посмотрит.

Командир тяжело вздохнул и уточнил:

— Точно чувствуешь себя нормально, Иванов? Не развалишься по дороге?

— Даже и близко не собираюсь, — твёрдо ответил я.

— Хорошо, — наконец кивнул он. — Идёшь. Но держишься за моей спиной. И при малейшей опасности, делаешь ноги. Это понятно?

— Так точно.

Я набросил бронежилет, отрегулировал плечевые лямки, застегнул все застёжки. Сверху надел разгрузку, убедился, что всё нужно разложено по подсумкам. Варягин развернулся и первым шагнул в тёмный коридор. Тень скользнул за ним, мы двинулись следом. Мы с Женей достали из инвентарей пневматы, Искра держала наготове «волшебную палочку», Борис сжимал рукоять боевого молота.

Мы спустились вниз по служебной лестнице. Фонари выхватывали из темноты обрывки былой жизни: таблички с указателями, запертые отделы, вентиляционные шахты. Воздух становился всё холоднее и сырее. Вскоре под ногами захлюпало.

Весь пол нижнего яруса оказался залит водой. Чёрной, неподвижной, как зеркало из обсидиана. В ней отражались лучи наших фонарей. Воды было по щиколотку, и каждый наш шаг рождал тихие брызги и расходящиеся круги.

— Трубу прорвало, что ли? — шёпотом спросил Борис.

Я усмехнулся:

— Борь, какие трубы? Воды в них уже неделю нет. Это грунтовые воды. Плюс Москва стоит на огромной сети подземных рек и ручьёв: Неглинка, Пресня, Таракановка… Десятки их. Раньше дренажные системы и насосные станции постоянно откачивали воду, а сейчас всё это встало. Вот она и начинает пробиваться наверх, затапливая подвалы, метро, нижние ярусы зданий. Это только начало.

— Дальше хуже, — мрачно добавил Варягин, не сбавляя шага. — Скоро коллекторы переполнятся. И по улицам потекут натуральные реки говна.

— Хм, тогда нашим друзьям, Гоше и Вовану, придётся всё же выбраться из канализации, — усмехнулась Искра. — Если ещё не задохнулись в испарениях. Боже, там же такой застой должен быть! Поди ещё и рвануть может!

— Это ещё полбеды, — не удержался я от продолжения мрачного прогноза. — Вот когда НПЗ в Капотне и другие промышленные объекты, оставшиеся без присмотра, начнут взлетать на воздух… Я вообще удивлён, что этого до сих пор не случилось. Возможно, кое-где остались инженеры и запустили автоматику. Но без персонала это всё равно вопрос времени. Как только рванёт — пиши пропало. Ядовитое облако накроет город на недели. Москва превратится в мёртвую зону. Дышать здесь будет нельзя. Так что желательно успеть выбраться, пока не грянуло.

— Иванов, — резко оборвал меня Варягин. — При Вере и Олесе ни слова об этом. Ясно? Не хватало нам ещё паники.

— А при мне всё говорить можно? — вклинилась Искра. — Типа я девочка взрослая, стрессоустойчивая?

— Да! — хором, но очень тихо ответили мы с Борисом и Варягиным.

Юморок немного разрядил гнетущую атмосферу. Мы прошли ещё дальше по затопленному коридору. Тень остановился у массивной стальной двери с окошком из толстого стекла. Дверь была приоткрыта.

— Там, — беззвучно шевельнул губами ассасин.

Варягин жестом приказал всем занять позиции. Мы сбились в плотную группу у стены. Из-за двери не доносилось ни звука, но уровень тревожности от этого только нарастал. Варягин медленно, сантиметр за сантиметром, начал тянуть тяжёлую дверь. Она беззвучно открылась шире.

Мы вошли внутрь. Вместительное помещение. Бесконечные ряды стеллажей, заставленных тысячами книг и коробок с рукописями. Воздух казался густым, пропитанным запахом старой бумаги, пыли и всё той же подвальной сырости.

И тут мы услышали…

Тихий, едва различимый шелест, будто кто-то перелистывал сухие, ломкие страницы. А затем бормотание. Гортанные, певучие звуки со множеством шипящих и щелкающих согласных. Они складывались в некую мелодию, похожую на заклинание или молитву.

Мы осторожно пошли на звук, ступая максимально тихо. Фонари уже погасили, да они и не требовались. Мы ориентировались на тусклый свет, пробивавшийся из глубины архива.

И вот мы его увидели. Движение. Колебание света между двумя стеллажами где-то впереди. Варягин тут же показал знак «замереть», а затем указал на ближайшие стеллажи «укрытие». Мы бесшумно рассредоточились, прячась за рядами пыльных фолиантов. Я прижался к полке, выглядывая из-за корешка какой-то толстенной летописи.

Показалась фигура.

Высокий, невероятно худой гуманоид. Он двигался с какой-то гипнотической, нечеловеческой плавностью. На нём были свободные, тёмные одежды, похожие на монашескую рясу. Голова абсолютно лысая, с впалыми щеками и вытянутым лицом. Но самое поразительное не это. У него было четыре руки. Две, как у человека, и ещё одна пара, растущая чуть ниже. Все четыре руки двигались независимо друг от друга, их длинные пальцы с дополнительными суставами перебирали стопку древних книг, которые он нёс.

Вокруг него разливалось мягкое, ровное сияние, хотя никакого источника света я не заметил. Но сам