Великая Река: Долгое лето - Токацин

заставил Речницу отвернуться и задержать дыхание, Койя, расчихавшись, улетела подальше от дымящегося тела. Сармат уже не шевелился, только что-то пузырилось, переползало под его одеждой, но и эти трепыхания постепенно затихали. Речница отдёрнула руки, подняла оброненный в золу перстень, очень осторожно дотронулась до лица сармата.

Красные глаза помутнели, черты лица медленно разглаживались. Немного крови запеклось на губах. Кесса пригладила рыжие волосы и выпрямилась. Её всё ещё трясло. Койя запрыгнула к ней на плечо и ткнулась мокрым носом в ухо.

- Ему больше не больно, - прошептала Речница, глядя на сожжённую землю. – А у нас ещё много дел. Если бы я знала, где этот Риогон… Койя, ты ведь умеешь перемещаться? Ты никогда не была в таком городе?

Кошка мотнула головой и тихо пискнула, растерянно глядя на Кессу. Та вздохнула и погладила зверька.

- Ничего, мы его найдём…

Огонь, принесённый червями, опалил подножия стеблей, пожёг низкую траву, но Высокая только покосилась и плотнее сплела листья. Кесса, отчаявшись найти тропу, превратилась в летучую мышь и поднялась над травяным лесом. Солнце жгло глаза, Речница не видела ничего дальше ближайших колосьев – но издалека, с севера, доносился громкий треск, а сквозь него – истошные вопли. Кесса камнем упала вниз, поспешно меняя облик.

- На севере! – крикнула она и скользнула под переплетение тонких листьев. Койя молча бросилась следом, прижав крылья к спине.

Речница вылетела из зарослей и тут же шарахнулась назад. Перед ней свивались в огромный клубок тысячи тонких колючих лоз. Подвижные побеги опутали множество злаковых стеблей и стекали по ним к центру клубка, туже свиваясь вокруг чего-то невидимого, трепыхающегося в сердце их переплетения. За миг до того, как Кесса появилась на поляне, из травяного клубка долетел последний вопль, перешёл в бульканье и затих. Побег хищной лозы просвистел мимо Речницы, она отступила, но трава не прикоснулась к ней – лоза вернулась в клубок. Хруст и чавканье доносились из него, и Кессе в нос ударил запах свежей крови.

«Живая Трава, ужас степей!» - еле слышно вскрикнула Речница. «Кто ей попался?!»

- Ни-куэйя! – закричала Кесса, ткнув пальцем в тугой клубок. Ослепительный луч сверкнул и угас, запахло гарью и кипящим травяным соком. Волна Живой Травы качнулась, высвобождая обугленные побеги, они метнулись к Речнице – и отхлынули, просвистев мимо. Клубок расплетался, утекая в заросли, стебли распутывались и неспешно уползали. Кесса на миг оцепенела на месте – а потом увидела пустую поляну. Только из дебрей доносился удаляющийся шелест…

Она бросилась к тому, что выплюнула хищная лоза, наклонилась – и тут же отшатнулась, прикрывая рот ладонью. Трава обглодала жертву до костей, оставив разодранный красный балахон, пучок ярко-рыжих волос и залитую кровью дорожную суму среди жалких останков. Череп с клочьями мяса безмолвно вытаращился на Речницу, и она шагнула в сторону, борясь с дурнотой.

- Будет лёгким путь в Кигээл, - прошептала она и с трудом отвела взгляд. Что-то заставляло её смотреть на останки снова и снова. «Знорк… в красной… тряпке,» - медленно всплывало в памяти. «В красной тряпке…» - Речница посмотрела на обрывки мантии и замотала головой. «Не может быть…»

- А по мне, так всё закономерно, - спокойный голос за спиной напугал Речницу сильнее, чем клубок Живой Травы, и она, подпрыгнув, обернулась и вскинула руку. На краю поляны со свитком в руке стояла Скрийт, и бесчисленные кисточки и бусинки свисали с её одежды, не цепляясь за траву. Кесса изумлённо заморгала.

- Арфаксад Даакха думал, что может сжечь мои свитки и уйти живым и невредимым, - продолжила Скрийт, глядя на окровавленные останки, и голос её не дрожал. – Не знаю, кто внушил ему такой бред. Если Колина ещё волнуют дела знорков, он порадуется.

Кесса мотнула головой, пытаясь собраться с мыслями.

- Скрийт! – выдохнула она. – Колин… Он умер недавно, и если…

- Об этом не думай, - взгляд Скрийт был спокоен и ясен. – Ему уже очень давно было не помочь.

- Книга Вольта, - продолжила Кесса, распутывая клубок мыслей, - меня не пустили к ней.

- Напрасно, - кивнула Скрийт. – Уже весной вспыхнут пожары, и я мало что смогу сделать.

- Куда ты идёшь? У тебя есть дом? – Речница шагнула к мировидице, та неторопливо развернула свиток и занесла над ним перо.

- Сейчас – в Риогон. Ему помощь не помешает, - глаза Скрийт на мгновение вспыхнули, перо опустилось на лист.

- Впиши меня в свой свиток, - выпалила Кесса, прижимая к себе жёлтую кошку. Койя молча смотрела на Скрийт большими круглыми глазами.

- Хорошо, - кивнула мировидица, и Речница, мигнув, открыла глаза посреди пустой улицы. Она села в дорожную пыль, с трудом разжала онемевшую руку – в ладони был стиснут чёрный от крови ремень дорожной сумки Арфаксада. Она опрокинулась рядом с Кессой, на дорогу высыпались звенящие подвески из золота и кварца.

- Риогон, - прошептала Речница, поднимаясь с земли и закидывая чужую тяжёлую сумку за спину. – Это их. Надо вернуть. Пойдём, Койя. Тут должны быть люди.

Город был пуст и жуток, ветер трепал дверные завесы, всё пахло пылью и запустением – и страшная красноватая полусфера, мерцающая на верхушке зеленью, притягивала взгляд Кессы, куда бы Речница не пыталась смотреть. «Сарматское защитное поле,» - озадаченно подумала она, остановившись посреди дороги. «Откуда?! Может, скафандр надеть…»

Койя протяжно мяукнула и ткнула лапой налево. Она первой учуяла жареное мясо и пряную похлёбку – и первой, слетев с плеча Речницы, устремилась на вкусный запах. Кесса быстро пошла следом, три поворота – и она остановилась на краю широкого двора. Он был разгорожен чёрными камнями – остатками рухнувшей стены. Справа пахло мясом, там кипели огромные котлы, поставленные у больших навесов, там суетились люди, и Кесса с замирающим сердцем услышала гвельскую речь. По другую сторону обломков, напротив Речницы, на камнях сидели четверо в тяжёлой сарматской броне, чёрной как смоль, и многоцветные гвельские узоры переплетались на их руках. Пятый, огромный и грозный, стоял поодаль, приоткрыв небольшой экран на предплечье, и трое – люди и земляной сиригн – смотрели на прибор, вполголоса переговариваясь и водя травинками по экрану. Яркие угловатые узоры выписаны были на чёрной броне и сверкали на руках сармата, как узкие драгоценные браслеты. Кесса охнула.

- Гедимин! – крикнула она, едва опомнившись, и все, кто был тут, встали и повернулись