Второй наместник Тагана (СИ) - "Тенже"

выполнил обещание — позволил Александру беспрепятственно

насладиться минетом. Но мгновенно забыть о нахальном втор-

жении не удалось, и даже кончая, Саша чувствовал себя запол-

ненным. Это раздражало и подстегивало одновременно. И

только потом стало всё равно — не осталось сил, чтобы шеве-

литься, возмущаться или анализировать случившееся.

Вдобавок ко всему не получилось полежать вместе, вырав-

нивая дыхание, умащивая голову на плече или боку любовника

и балансируя на грани сна и яви. Арек засобирался сразу —

прогулялся к раковине, ополоснул руки, отряхнул черные штаны,

заглянул в комнату и сообщил:

— Я ухожу. Мне надо вернуться в столичный особняк, пока

охрана не заметила моего отсутствия.

Пришлось подрываться, вскакивать, искать растерявшиеся слова. И, не найдя, беспомощно молчать в ответ на короткий поцелуй, напоминание: «Звони, пиши, если что...», и горчащее пожелание:

— Leb wohl.

Утром все случившееся казалось странным сном — только

тяжесть телефона в кармане рубашки заверяла: «Арек был. Арек

ушел. Наверное, ушел навсегда». На работе всё валилось из рук,

и Саша сбежал оттуда после обеда, наврав Вейгелю, что ему надо

забрать план концертов из филармонии. На деле он, конечно,

никуда не поехал, даже домой не поехал — не хотел безнадежно

вслушиваться в шорохи за дверью — и долго сидел в машине

в каком-то переулке. Курил, смотрел на весенние сугробы и

приучал себя к мысли: «Ушел. Навсегда».

Дни плыли сквозь снежный туман. Четверг и пятницу

Александр прожил «на автомате». Теперь он специально задер-

живался на работе, чтобы не возвращаться в тихую и пустую

квартиру. Включать дома радио или телевизор не позволяло

беспокойство — а вдруг не услышишь шаги по лестнице? И

приходилось дергаться при каждом упавшем с ветки снежном

коме или отвалившейся с крыши сосульке: «Нет, никто не идет.

Ложная тревога».

Когда ему позвонили с поста охраны и велели спуститься

к воротам санатория, Саша не вспомнил об истории с ви-

деозаписью и шантажом. Он решил, что это явились пред-

ставители рекламного агентства — Вейгелю, попавшемуся на

глаза высокому начальству, приказали обновить дверные таб-

лички «Открыто-Закрыто», и кто в результате остался крайним?

Понятно, да...

Уже на улице, окунувшись в сумерки, Александр почувствовал

неладное. До него дошло, что люди из рекламного агентства

должны были ему предварительно позвонить. Он огляделся по

сторонам — ни одной живой души, пара джипов, микроавтобус,

его машина и какая-то легковая развалюха — сунул ладонь в

карман, прижал клавишу и негромко проговорил:

— Кто-то вызвал меня за ворота санатория. Никого не вижу,

ни знакомых, ни незнакомцев, возвращаюсь в корпус...

— Эй, ты! Иди сюда!

Дверь одного из джипов открылась, и Сашу поманила рука,

окольцованная золотым браслетом. Голос окликнувшего звучал

властно, вызывая в памяти встречу с Вальтером.

«Может, это он? Нет, не он».

Александр подошел к машине и остановился, ожидая даль-

нейших указаний. В душу постепенно заползал липкий страх — а

ну как грохнут без лишних вопросов? И уедут, бросив труп на

улице. И ведь охрана даже номера не запомнит — разборки за

воротами их не касаются.

Водитель — молодой парень, похожий на Рейна — смерил

Сашу равнодушным взглядом. Браслетчик с переднего сиденья

оживился, и спросил у пары на заднем:

— Похож? Или насвистели?

— Погоди...

Задняя дверь джипа открылась, и на обледеневшую дорогу

вышел мужчина средних лет — постарше Арека, помладше

Вальтера. Он поежился, запахнул пальто и внимательно всмот-

релся Александру в лицо.

— Да. И не просто похож, а как брат-близнец.

После этого вердикта из машины вылезли и окликавший

Сашу золотобраслетчик с переднего сиденья, и второй молча-

ливый пассажир с заднего. С места не двинулся только молодой

водитель — продолжал сидеть и разглядывать сугробы.

— Прогуляемся? Тут вроде аллея идет вдоль реки...

— Какой смысл? — удивился мужик в пальто.

— Я хочу кое-что проверить, — ответил обладатель золотых браслетов.

«Видимо, они убедились в моем сходстве с покойным Грэгом.

Но что он проверять-то собирается?»

Страх оживился, запустил когти в душу и начал вкрадчиво

нашептывать: «Арек сказал: если потребуется — я вмешаюсь. А

когда он сюда доедет? Сможет ли вообще бросить дела и выехать

из столицы? Он же не на диване в здешнем особняке лежит...»

Сашу подтолкнули в спину и заставили идти вперед, по

дорожке вдоль ограды санатория. Он пытался шагать уверенно,

но оскальзывался, врезался головой в ветки можжевеловых

кустов, ловил охапки снега, оседавшего на лице и волосах, и

просачивающегося за шиворот.

Недовольные прогулкой нашлись и в рядах браслетчиков.

Тип в пальто возмутился:

— Зачем мы тащимся в парк? Не аллея — сплошной каток.

Рихард, объясни, что тебе нужно, что ты задумал?

— А вот тут подойдет, — протянул обладатель золотых

браслетов и пихнул Александра в бок, заставляя свернуть на

засыпанный снегом пятачок — подобие полянки между деревьями. — Давай, раздевайся. Снимай куртку, рубашку.

«Пальто» удивленно подняло бровь. Рихард ухмыльнулся и приказал:

— Шевелись, живо!

Третий, молчаливый мужик в камуфлированной куртке, наблюдал за происходящим без любопытства. Словно его заставили смотреть скучное кино.

Куртка, а за ней и рубашка полетели в снег.

— Достаточно.

Рихард обошел Сашу кругом, коснулся клейма и нажал на