Церера - Екатерина Алферов

затем снова на меня. Я прямо видела, как он просчитывает ситуацию, свои выгоды, возможные потери.

— Выходит, вы старые знакомые? — Децимус задумался и нахмурился. — Вы думаете, что я привел его сюда намеренно?

Я устало посмотрела на него. Он был не стеклянный, но его намерения были вполне понятны. Кто хочет связываться с проигравшим?

— Прямо сейчас вы всегда можете сказать, что он обманул вас, воздействовал своей силой, как и на многих других, притворившись вашим другом. Виктор мастер манипуляций.

Децимус щёлкнул пультом, над его столом появилась голограмма. Фотография пятерых бравых парней в форме, молодых и смеющихся в объектив. Питер, Децимус, Томас, ставший пиратом, Виктор… и ещё один, чьё лицо украл куратор. У Виктора был подбит глаз, а за спинами юношей виднелись полуразрушенные бараки и неудачно остановившися БТР.

— А, — узнала я сцену, мне про это рассказывали давным-давно. — Это когда вам пришлось спать на улице, потому что Рейнар плохо запарковался?

— Мы правда служили вместе и были друзьями, — подал голос Питер. — А потом наши пути разошлись. Очень сильно разошлись, — сказал он Децимусу.

Тот неожиданно смущённо кивнул, но прежде чем он успел что-то сделать, Виктор застонал и начал шевелиться. Взгляды трёх мужчин метнулись на меня, но я не дала Виктору встать. Я коснулась его, погружая в сон. «Дмитрий» обмяк на ковре.

Я повернулась к Децимусу, который все еще с недоумением наблюдал за происходящим.

— Господин Валериан, — начала я, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Я понимаю, что способности эмпата, подобного Виктору, могут показаться вам привлекательными для бизнеса. Но задумайтесь на минуту — можете ли вы действительно доверять такому человеку?

Децимус нахмурился, но я видела, что он слушает.

— Подумайте, — продолжила я. — Все сделки, все договоренности, которые вы заключили с его участием — можете ли вы быть уверены, что они действительно честные? Что вас не… подтолкнули к решениям, которые выгодны только ему? Например, зачем вы вообще устроили эту мою встречу с ним? Посторонний мужчина хочет поговорить с замужней женщиной, вашей невесткой, при этом её муж в бессознательном состоянии. Вы точно хотели создать подобную ситуацию?

Я увидела, как в глазах Децимуса мелькнуло сомнение и страх.

— Более того, — я понизила голос, — такой человек, как Виктор, может избавиться от любого неугодного ему человека, не оставив следов. Высокое давление, инсульт, проблемы с почками — и ничего не докажешь. Вы уверены, что вы в безопасности рядом с ним?

Децимус не побледнел, никак не выдал волнения, но его взгляд метнулся к бессознательному Виктору, да по всему его телу бежали тревожные всполохи.

— И еще одно, — я решила нанести последний удар. — Я заметила, что у него, кажется, складываются отношения с вашей дочерью. Как вы думаете, господин Валериан, как быстро он избавится от вас, если станет наследником и если факт убийства будет невозможно доказать?

Эти слова попали в цель. Я увидела, как лицо Децимуса исказилось от гнева и страха.

— Вы… вы уверены в том, что говорите? — спросил он хрипло.

— Абсолютно, — ответила я твердо. — Что его остановит? Ваша «дружба»? Я сама была жертвой его манипуляций и знаю, на что он способен. Но у вас есть выбор, господин Валериан. Вы можете поддержать меня и других эмпатов, которые хотят использовать свои способности во благо, а не для личной выгоды и обогащения. Мы работаем над системой сдержек и противовесов, которая не позволит таким, как Виктор, злоупотреблять своей силой.

Я видела, как Децимус обдумывает мои слова. Его взгляд метался между мной, Виктором, Августом и Питером. Бывший капитан скрестил руки на груди и мрачно смотрел на сослуживца.

— Как я узнаю, что вы не влияете на меня? Вам нужны мои деньги и вы явно намерены их получить, — наконец сказал Децимус.

— Никак, — твёрдо ответила я ему. — Протоколы выявления влияния эмпата ещё не доработаны, нейрорегистраторы даже не имеют прототипа, нет никаких доказательств, только моё слово и мои действия. Я правда могу сломать человека, но как мой муж не убивает людей направо и налево, просто потому что может, так и я не применяю свои силы. У меня, в отличие от Виктора, есть то, что меня сдерживает, то, что я хочу защитить.

Децимус долго смотрел на меня. Очень долго. Питер и Август молчали.

— Что вы предлагаете? — спросил он наконец.

Я не позволила себе даже небольшую улыбку, но это был шанс, которого я ждала.

Интерлюдия: Проверка

Питер чувствовал, как тяжелеет его тело. Снотворное, которое Децимус подмешал в их с Августом напитки по его собственной просьбе, действовало быстро и эффективно.

— Небольшой тест, — говорил он Децимусу ранее. — Просто хочу увидеть, как она справится в критической ситуации.

Какая ирония. Он планировал простую проверку — посмотреть, как Юлия будет действовать, когда её защитники окажутся недееспособны. Хотел оценить её реакцию, её способности к принятию решений под давлением. Посмотреть, применит ли она свои силы.

Но он никак не ожидал появления Виктора. Точнее, человека в маске Дмитрия Крейна.

Сквозь наркотический туман Питер наблюдал, как разворачивается катастрофа. Он не мог пошевелиться, не мог предупредить, не мог вмешаться. Только смотреть, как два эмпата сходятся в ментальной схватке.

Воздух, казалось, звенел от напряжения. Он видел, как побледнела Юлия, как кровь потекла из её носа от напряжения. Видел ярость в её глазах, когда она поняла, кто перед ней.

«Она думает, это всё он подстроил, — мелькнула мысль. — Что Виктор организовал эту ловушку».

А ведь это он, Питер, подготовил эту проверку. Он хотел оценить потенциал Корпуса Эмпатов, увидеть их возможности в действии, а так же искренность Юлии. Что ей помешает договориться с Децимусом, пока Август и Питер временно недееспособны? Или вообще воздействовать на него ментально, чтобы он согласился на все условия. Питеру нужны были доказательства, а не слова Августа о жене.

Что ж, он увидел. И теперь жалел об этом.

Децимус сидел в шоке, всё ещё взбешенный Август баюкал на руках уставшую жену.

«Прости, старый друг, — подумал Питер, глядя Виктора, лежащего на полу без сознания. — Уж лучше ты, чем я.»

Потому что теперь он знал: эмпаты в гневе страшнее любого оружия. И лучше никогда не давать им повода для этого гнева.

Интерлюдия: Новая жизнь.

Виктор лежал на узкой тюремной койке, прислушиваясь к эмоциям охранников за дверью. За последние месяцы он научился различать мельчайшие оттенки их настроений — усталость в конце смены, раздражение от скучной работы, предвкушение выходных. Сейчас от них пахло сонливостью и рутиной — идеальное время для побега.

В соседней камере