Четвёртый капитан: Братские узы - BlackAvalon

Первый. — Это слишком опасно. Третий, за твою голову пираты раньше назначили награду.

— А за твою нет? — тут же уточнил Серый.

Только не это! Всеволод начал закипать гневом:

— За каждого из нас, — поспешил сказать Норн. — Может, Первый прав…

Как же не хотелось это говорить!

— Ясно. Вот именно поэтому и надо «прогуляться», — спокойно сказал Серый. — Капитаны наверняка своим командам уже объявили, что ты мой амат и трогать тебя не рекомендуется. Но другие пираты об этом только краем уха слыхали. Вот и пусть убедятся своими глазками, что ты со мной.

— Это слишком опасно! — не сдавался Ветров.

— Лады! Бери бластер, противогаз на морду лица и вперёд за нашими спинами! — зло огрызнулся Серый. — Телохранителем отработаешь!

— Что ты сказал?!

Серый многозначительно посмотрел на Норна, всем видом говоря: «Только из-за тебя терплю!».

— Всеволод, разведка вражеской территории нам на руку, — сказав это, Норн достиг своей цели. Друг смог, пусть неохотно, но взглянуть на ситуацию под другим углом.

— Ты все равно уязвим. И ты безоружен!

— Нет. У меня перчатки, и я могу включить по выходу защитное по…

— Это не оружие! Ты никуда не пойдёшь. Я пойду, — упёрся рогом Ветров.

Норн долго, нехорошо посмотрел на друга.

— Это ты за меня решил? И это приказ? — негромко спросил он. И холод в его словах несколько отрезвил Всеволода. — Хватит! Ты забыл, как уже решал за нас с Кимом?

— Норн! Я…

— Ничего бы этого не было, если бы ты верил нам! — Норн не выдержал. Да сколько можно?! — Опасно? Тогда ты об этом не думал!

В каюте встала тишина.

— Это ты сейчас о чем? — негромко спросил Серый.

Норн молча, прямо смотрит в глаза Всеволода.

— Он знает, — глухо говорит он. — Я удивлен, что тебя пустили в космос, Всеволод. И я удивлен, что Киму понадобился всего год. Странно, что он не помнит. И я не удивлен, что ты списал себя сам, чтобы избежать отставки.

Всеволод посерел лицом, дико взглянув на друга.

— Хочешь знать, почему я улетел один туда? Ты спрашивал, Серый. Так я скажу. Когда нас отправили на последнее задание, мы уже знали о следующей миссии — о пропавших разведчиках. Но надо было решить текущее задание. И Первый…

— Норн, я виноват, но послушай…

— Я тебя слушал. Я верил тебе. А ты… Что мы сделали? Что сказали?! Почему ты решил, что это не мы, а враги под нашими личинами?!

— Ой-ёй, — проговорил Серый, явно осознав глубину той задницы, что стояла за этими словами.

Ветров почернел лицом, отводя взгляд.

— Ты хотел убить Кима. Ты… — Норн осекся. — Ты пропустил через него свыше двух тысяч вольт… и если бы не чистая случайность, его бы здесь не было. Ты и меня хотел убить.

— Нет. Нет, Норн, я… я же не знал, — на Первого было страшно смотреть.

Норн медленно покачал головой.

— Я не могу тебе верить. Не после того, как ты пытался «развеять» врага под смертельным напряжением! Газовая раса, способная образовывать плотный фантом любого обличья и теряющая оный под электроударом. А хуже всего то, что я, пытаясь остановить тебя, чуть не убил тебя же! Ты пострадал из-за меня. Мы дрались, и ты влетел в ту электрическую ловушку, выбрасывая из неё Кима своим собственным телом. Пока я… когда ты упал, я думал, ты мёртв!

В каюте встала тишина.

— Я связался с ЦУПом, и миссию закончила другая тройка. Я соврал. Мой отчёт был ложью до последнего слова. Ким угодил в госпиталь, и доктора говорили, что ему понадобиться год, как минимум, чтобы прийти в норму, и неизвестно, когда у него пройдёт амнезия. Ты же был в коме, и твоя нервная и кровеносная система были повреждены до такой степени, что тебя должны были списать!

Норн смолк.

— И я полетел один, без страховки, потому как не знал, как мне верить другим. Себе. Мне нужно было время. Восемь месяцев… про ещё четыре я тогда не знал. Но мне надо было побыть одному и справиться с этим.

Серый нехорошо прищурился, но смотрел он на Норна, а не на молчавшего, омертвевшего Всеволода. Норн же чувствовал, как внутри горячим жгутом раскаляется гнев, и впервые не хотел, не желал его тушить и брать под контроль. Не хотел! Он не железный!

— Два года… Два года Грот брал твоё лицо, твоё обличье, и у меня не было сил проверить, кого вижу… Я гасил его фон. Потому что боялся увидеть твой. И теперь ты беспокоишься о моей безопасности?! Ты зачем за мной летел? Зачем?!

Горло перехватило, и Норн, чувствуя, что сейчас взорвётся, стремительно вышел, не смотря на того, кого столько лет считал другом.

Серый тяжело проводил его взглядом, повёл головой, и коротко глянул на стоящего рядом Кима, на чьё появление никто не обратил внимания. Мужчина коротко кивнул ему на Всеволода, и сказал:

— Ты с ним, я за Третьим.

Тот бездумно кивнул.

* * *

То, что с Норном не порядок, когда он смотрел и общался с друзьями, я заметил давно. Он будто пытался подавить какие-то воспоминания, но короткие картинки в его голове я подчас ловил. Мутные, но и того хватило, чтобы сейчас сложить два плюс два. Ну, Первый…

Неудивительно, что Норн в конце сломался. Накопленное напряжение вырвалось, как мелкий ни пытался с этим справиться. Понять, принять, простить… Обычная мантра Светлых не сработала в этот раз. Третий не святой мученик. Светлый, но ведь всему есть предел. По-хорошему ему надо сбросить всю злость и боль, напряжение. Драка? Нет, могу устроить… Но вот сейчас и здесь сработает ли? Вряд ли, чую, иначе надо. Ладно… Потащу его прогуляться, в баре залью выпивкой. Может, бабу ему найти?…

На полдороге встретил Шанна и вспомнил другое.

— Шанн, амата видел? — спросил сначала.

— Он у трапа, капитан.

Я коротко кивнул и всучил Шанну карту на двадцать штук кредитов.

— Здесь двадцатка. Для тебя и парней. Отпускаю до утра. Помяните как следует парней. И пригляди за остальными. Я могу на тебя положиться?

Шанн удивленно смотрел на карту в руках. Капитан корабля обеспечивал команду всем — оружием, обмундированием, жратвой и сам организовывал попойки в мирное время. А вот всё остальное — деньги, брюлики — пираты добывали себе сами во время рейда. Жалование им платили с добычи. Иногда та добыча могла и раз в год случиться… А тут я ему за просто так деньги всучил. И на что? Парней погибших помянуть… Это когда в лучшем случае могли купить ребёнка и