Арестантка: Тюрьма Рая (СИ) - Вайшен Нина

И я даже как-то забыл про стыд. Взглянул на отца — стало интересно, что это у меня и у него за взгляд такой. Папа тоже на меня посмотрел. Я ощутил тепло. В этих воспоминаниях мама ещё была жива, и отец не знал, что она вела какие-то дела с Альдо. Он был такой спокойный и довольный. В руке нёс крупную мидию, наверное, показать мне двенадцатилетнему.

Как я по нему скучал. Как бы хотел, чтобы он был рядом, и что-то мне посоветовал. Помог во всём разобраться.

Папа прошел мимо нас с Принс к маме, а я почему-то ощутил, что мне стало легче. Стыд словно растворился. Обрадованный этим я подхватил Принс на руки и покрутил.

— Спасибо, родная, — прошептал я ей.

— Да за что? — Принс засмеялась.

— За то, что ты такая…

И тут я заметил, что к нам бежит по песку какой-то годовалый ребёнок. В моих воспоминаниях такого не было. Светлые волосы, карие глаза. Кажется, чем-то похож на меня… и на Принс.

— Ма… ма… — бормотал малыш.

А я ощутил испуг, но, кажется, не свой собственный.

— Всё. Всё! Забери меня отсюда назад! — будто бы взмолилась Принс, вцепившись мне пальцами в предплечья.

Ровно миг я пытался понять, как же выбраться отсюда. Карие глаза малыша эту секунду буравили меня грустным взглядом. Песчаный пляж растворился, а поверх него проявилась каюта. Мы с Принс обнимались на диване.

Она протяжно вздохнула, будто проснулась от кошмара.

— Это было твоё воображение? — спросил я, чуть отстраняясь и заглядывая ей в глаза.

— Нет. Это твоё! Я же никогда не была в Ницце!

— Я не помню там ребёнка. Это… был наш частный пляж.

— У вас был частный пляж? Свой собственный? — Принс открыла от удивлённо рот.

— Ну да… я тебе говорил уже.

— Прости. Мне просто так понравилось море! — она крепко сжала мою грудную клетку своими тонкими, но сильными руками. — Так здорово было ходить по песку.

В этом жесте была какая-то детская благодарность. Что я обо всём забыл. Нет, мне нужно покончить с этим малодушием. Перестать бояться. Мы через столькое уже прошли, и чтобы у Принс было будущее, мне точно пора собраться. Я должен подарить Принс зелень, небо и море. Планету.

— Будет у тебя море, — я погладил Принс по спине. — На Веге-7 оно есть.

— Да, есть, но у нас не хватило людей, чтобы освоить прибрежную территорию, да и там радиоактивное заражение было выше, — сказала она.

— Уверен, мы как-нибудь исправим это, — ответил я, мягко целуя её в губы и чувствуя приятную сладость.

Я твёрдо понимал теперь, что пусть мы видимся в последний раз. Пусть. А может и нет… Это совсем не важно. Важно то, что я закрою сектор. Разберусь с этим раем. Может, я найду способ поправить этот реактор, сделать планету полностью пригодной для жизни. Для этого, возможно, придётся задержаться. Выполню своё предназначение. А что будет со мною, с нашей любовью… Что если она в действительности поможет? Выведет меня? Как бы антинаучно и наивно это не звучало.

Принс начала стаскивать с меня водолазку, и я послушно помог ей, а затем снял с неё топ. Крепко прижал к себе. Чувствуя грудью её небольшую мягкую грудь.

Я же хотел стремиться к справедливости. Да, я хотел сделать это на полшишечки, как сказал бы Матео, просто вызволив из тюрьмы каторжницу, но нужно-то идти до конца.

Мы разделись, снова легли на диван. Обнялись, сплели наши ноги. Вжимались друг в друга, пытаясь насытиться теплом, запахом, прикосновениями. На секс у нас обоих просто не было сил, а Принс ещё и после операции. Она сказала, что доктор запретил.

Послышался какой-то скрежет из вентиляционных систем. Потом лязг и словно разряд тока. Я привстал.

«Это мы», — пришло сообщение от Коня, и тут же лючок под потолком открылся.

Я только глазами замигал, когда рядом с Принс прямо на край дивана, спрыгнула огромная чёрная сороконожка с жёлтым глазом. Чтобы не сползти, Красотка удерживалась за плюшевую поверхность десятками лапок, и умоляюще смотрела на меня, мол, подвинься. Конь никогда не позволял себе залезать на диван. Только если я его приглашал. А Принс, увидев сороконожку в постели, засмеялась. Так заразительно, так весело. Что за этот смех я готов был простить кого угодно и что угодно.

Я поднял взгляд и в открытой дырке люка увидел горящий взгляд Коня.

«А мне можно?»

— Можно, — ответил я, пожал плечами и подвинулся, освобождая место и для Коня, и для Красотки. — Но это только один раз!

Конь послушно закивал, и вскоре мы с Принс оказались в окружении сороконожек. Смеялись, обнимались. Я даже погладил гладкую хитиновую спинку Красотки. Это было жутко и… приятно.

— А ты знаешь, почему она ко мне привязалась? — спросила Принс.

— Ну… насколько я понял, эти особи выведены селекцией из более добрых и домашних, как Конь… Видимо, в выводке случился какой-то генетический баг, и Красотка получилась похожей на своих милых предков.

— А эти милые предки… — Принс окинула чёрную сороконожку оценивающим взглядом на предмет милости. — Они привязывались к хозяину?

— Ну да… — я улыбнулся и погладил Коня. — Он вот стал мне лучшим другом…

Принс тоже погладила Коня и Красотка издала короткое и недовольное шипение. Ревнивая. Принс положила мне голову на плечо, и вскоре я провалился в тёплую бездну сна.

— Да, Матео, я на связи, — сквозь дрёму я услышал голос Принс. — Чего ты хотел?

— Какая просьба? — она привстала. — Конечно. Конечно… я о ней позабочусь. И мне точно пригодится стилист…

Принс засмеялась.

— Да пожалуйста, — ответила она Матео и, улыбаясь, взглянула на меня. — Ты с ней сейчас? Уже совратил? Нет? А ты знаешь, что ты ей очень нравишься?

— Эй? О чём вы?

— Об Алисии, — шепнула мне Принс, а потом добавила уже в комлинк: — Завтра утром все вместе попрощаемся… А потом мы с Алисией пойдём на заседание совета. Она приведёт меня в порядок, инструмент, кстати, я нашла…

Матео что-то ответил с той стороны, и Принс прервала сеанс связи. А я подумал, какая ирония, что Принс будет заботиться об Алисии. Ещё крепче обнял её.

— Знаешь, я подумала, — выдохнула Принс. — А ты сможешь залезать мне в мысли, когда улетишь?

— Ты же не хотела?

— Теперь хочу. Так… чисто, чтобы ты передавал мне весточку, — она взглянула мне в глаза и улыбнулась.

— Ладно, — сказал я, и случайно опустил взгляд на пол.

Там, рядом с диваном, сплетя хвосты, хитиновый и металлический, лежали сороконожки.

Эпилог

3112

Когда я шла по коридору в приёмный зал, мне отчаянно не хватало ЕГО руки. Но Трой по своей мыслесвязи послал мне ощущение, что моя ладонь в его ладони. Влез-таки в мою голову без спроса. Но я же разрешила. Мельком взглянула на подаренное Троем кольцо с фиолетовыми камушками. В сердце стало чуть больше уверенности.

Воспоминания о прощании проносились перед глазами болезненно. Как я повисла на его шее, вдыхала аромат его кожи, прижималась так, словно руки судорогой свело. Не отпускала. Сложно отпустить своё настоящее счастье. Того единственного, что делал лучше мой мир и меня саму. Как разжать пальцы? Я помнила свою агонию, которую сейчас заперла глубоко внутри. Пялилась на кольцо и смаковала то ощущение в ладони, которое Трой мне передавал.

Он рядом. Он со мной. Пусть и удаляется от станции с огромной скоростью.

Я на мгновение сомкнула веки, сосредотачиваясь на тепле в ладони. А когда распахнула глаза, чувствовала себя увереннее. Алисия окинула меня внимательным вглядом. Мне нравилось, как она держалась. Спина идеально ровная, руки расслаблены, на губах тёплая усмешка, пусть и фальшивая. Я знала, что Алисии тоже страшно, и видела сколько боли было в её глазах, когда она провожала Матео.

— Ну что, было у вас что-то ночью? — спросила я у Алисии, всё пытаясь отвлечься и не теребить уложенные волосы.

Красотка, тихо шурша, осторожно ползла вдоль стенки, перебирая множеством лапок и стараясь быть незаметной.

— Что? — Алисия потупила взор, но щеки явно выдавали смущение.