Арестантка: Тюрьма Рая (СИ) - Вайшен Нина

Она села рядом, потёрлась плечом о моё. Я почему-то хотел, чтобы она сказала, что мы всё ещё можем сбежать. Сесть в транспортник и по-тихому скрыться. Вместе. Чтобы никаких командных пунктов визитантес.

— Ты уже рассчитал, как будешь выбираться из этого командного пункта? — спросила она, как назло, противоположное. — Альдо же сбросил тебе карту Гомера.

А я выдохнул разочарованно, поставил на столик стакан и спрятал лицо в ладони.

— Да, — пробормотал я. — Рассчитал.

— Ты… врёшь мне? — как-то обескураженно выпалила Принс.

— А ты? Что тебе сказала Вараха? — я сам не понял, как перешёл в нападение.

Принс опустила мне ладонь на бедро, осторожно сжала пальцами:

— Ты из-за этого так надулся?

На самом деле из-за этого тоже. Меня нервировало, что Принс мне чего-то недоговаривала, при этом запрещала читать её мысли. Стоп. Я же… ей доверяю. Но она такая эмоциональная. Её нужно направлять.

Ну вот как остановить этот поток мыслей? Этот поглощающий всё клубок едкой паники?

Поцелуй в шею пролился в разум обволакивающей патокой. Принс так щекотно-сладко начала меня целовать, что, расслабляясь, я, кажется, хныкнул.

— Малыш, Вараха сказала то, что я не хочу пока тебе говорить, — прошептала она мне на ухо.

— А что, если потом никогда не наступит? — я заключил её лицо в ладони и прижался к ней лбом к её лбу.

Мои ладони дрожали, сам я дрожал изнутри. Голос скрежетал злостью. Принс положила свои руки поверх моих и нежно поцеловала меня в напряженные от гнева губы. Это было так приятно. Стало неловко за свою истерику. Ещё думал, что Принс ужасно эмоциональная и нуждается в контроле. А сам-то…

Я закрыл глаза. Мягкие и влажные прикосновения губ Принс вызывали отклик тупой боли в сердце. Хотелось, чтобы мы целовались вечно. Я мечтал жить в этом миге. Не отрываться. Не возвращаться в реальность. Не размыкая век, я наощупь расстегнул Принс куртку, залез руками под топ, касаясь её небольшой упругой груди. Было так хорошо. Так упоительно… и так больно знать, что мы больше можем не увидеться.

— Тебе тоже страшно? — тихо спросила она. — Мне почему-то казалось, что ты прям изводишься в желании принести себя в жертву ради общего блага.

Я только отрицательно покачал головой, потому что словно онемел.

— Знаешь, я присмотрела нам транспортник… Я очень хочу сбежать… — слова Принс дребезжали. — Я всё думаю, ну почему мы? Почему ты? Ну почему этот браслет не впился в запястье Сантьяго? Или Альдо, траханному старику? Ему же терять нечего…

— Прости, что я никакой не герой, — я вытащил ладони из-под топа и аккуратно стёр её слёзы большими пальцами.

— Так и я не героиня, — она засмеялась, будто давясь собственным смехом. — Мы с тобой просто два влюблённых придурка, у которых даже нет времени побыть вдвоём.

Я снова стёр выступившую влагу под глазами Принс. Сердце так отчаянно саднило, что я всё ещё ничего не мог произнести.

— Но я верю, верю… что ты закроешь сектор, а потом выберешься оттуда. Тебя выведет любовь. Ничего другого у нас и нет. Но я верю, она поможет… Ты же так меня любишь, что вернёшься даже с самого дальнего конца вселенной. Я верю, Трой… Ты меня не бросишь, как…

— Не брошу, — тихо сказал я, крепко прижимая Принс к себе.

Я не знал, может ли куда-то вывести любовь, но Принс говорила с такой мольбой, что я будто сам верил, что выберусь из самого дальнего конца вселенной. Иначе я стану чудовищем. Самым гадким мудаком.

Принс едва ощутимо дрожала в моих объятиях, я гладил её по неидеальной, испещрённой шрамами спине. Принс сейчас была такой уязвимой, такой открытой, полностью моей.

— Может, покажешь мне ещё раз море? — спросила она, кутаясь в мои объятия.

Это было так восхитительно, и её просьба, и то, как она прижималась ко мне. Я тут же подумал о нашем пляже в Ницце, нырнул в разум Принс, утаскивая её в свой маленький рай.

Через пару мгновений кожу ласкало солнце, а слух — мерный плеск волн. Принс лежала в моих объятиях в одном купальнике. Всё было так реально. Я несколько секунд глядел на Принс неотрывно, пытаясь понять, действительно ли это она, или это я себе просто вообразил. Вообразил, что она здесь. Судя по восхищённому взгляду, обращённому к голубому небу, это была Принс.

Фантастика. Образ, который я создал, был таким чётким. Как… как будто я создал кусочек мира. Это пугало до чёртиков и в то же время воодушевляло. На созданном мной пляже было потрясающе.

Моё дыхание становилось ровнее, биение сердца — тише. Мыслительная вязь теряла напряжение. Я поцеловал Принс в макушку, зарываясь носом в тёмные волосы. Хорошая была идея перенестись сюда. Принс взяла в ладонь песок и выпускала его сквозь пальцы. Я специально вспомнил как можно ярче, как тёплые песчинки скользят по ладони. И Принс вдруг замычала от удовольствия. Видимо, я здесь всё чувствую ясно, но чтобы кому-то другому передавать ощущения, мне нужно усиливать свои.

— Приятное место… — промурлыкала Принс.

— Это на Земле. Ницца. Один из домов отца… Пляж искусственный, мама очень хотела песок…

— Тебе здесь было хорошо?

— Очень… мы отдыхали здесь всей семьёй, когда я был маленький…

Я взглянул влево и увидел там маму, лежащую на шезлонге. Она помахала мне рукой.

— Это твоя…?

— Да, моя мама… — я мягко улыбнулся, чувствуя и горечь, и тепло.

В последнее время я столько всего узнал о маме неприятного, но ужасно, просто ужасно по ней скучал. Так хотелось, чтобы этот мираж был настоящим. Чтобы я мог позвать маму и познакомить их с Принс.

— Хорошенькая…. — произнесла Принс, разглядывая чёткий мираж моей мамы.

В лазурных водах Средиземного моря плавал папа. Его фигура маячила вдалеке, но я и не мог ещё увидеть его близко. Слишком тяжело это.

— А можно мне подойти к воде? — спросила Принс.

— Конечно, — я воссоздал в памяти, каково это шагать по песку босиком, чувствовать прибой, врезающийся в ступни. — Можешь даже в неё зайти, потрогать.

Принс аккуратно встала и тут же ошарашенно охнула. Её глаза наполнились искрящимся восторгом.

— Твою мать, как приятно! — она утопала босой ногой по щиколотку в тёплом песке и чуть ли не дрожала от удовольствия. — Твою мать, Трой… как же это приятно!

Я наслаждался её детской радостью, неподдельным изумлением. Мне нравилось открывать для неё что-то новое. Мне так хотелось делать её счастливой, и сейчас я сам в эту минуту обо всём забыл. Просто улыбался, глядя, как она шагает к воде по песку.

— Что-то невероятное, — сказала Принс, когда прибой лизнул её ногу. — Это же твои ощущения, да? Ты делишься ими со мною?

— Вроде того, я не всё здесь понимаю, — сказал я, приобнимая её за плечо. — Это…

Я не смог продолжить, вглядываясь вдаль, увидел, что фигура отца становится ближе и отчётливее. Он выходил из воды на берег. Моё сердце больно ударило о рёбра, горе заскреблось в грудину.

— Всё в порядке? — спросила Принс, когда я потянул её от воды. — Это твой…?

— Отец…

— А… почему ты убегаешь? — она остановилась.

Я не ответил, только сжал крепко её руку и отвернулся.

— Рана слишком свежа?

— Да… — выдохнул я почти бесшумно.

— Он очень красивый мужчина, — Принс всё ещё разглядывала моего отца. — Как и ты.

Она повернулась ко мне, прикусив губу. Отец уже был в двадцати метрах от нас. Я расфокусировал взгляд, чтобы случайно не встретиться с ним глазами. Мне почему-то было ужасно стыдно.

— А мы по-твоему похожи? — спросил я сдавленно.

— Очень. Ты уже спрашивал. Тебя это беспокоит?

— Отец мне сказал, что мама изменяла ему с Альдо… А Гомер сболтнул, что она спала и с ним… — всё это было так мерзко произносить, провёл рукой по волосам и дёрнул их, чтобы хоть немного оттенить эту мерзость.

— То есть ты… сомневаешься? — Принс снова внимательно посмотрела на меня, потом на подходящего к нам отца. — Пф… ну, на Альдо ты точно не похож, да и на Гомера. У него мелкие черты лица, как у старого лиса. У тебя красиво очерченные полные губы, — она обвела мой рот пальцем, а затем кивнула на отца, — как у Германа… Голубые глаза. Светлые густые волосы. Даже взгляд у вас одинаковый. Эта задумчивость, которую я раньше путала с высокомерием…